вам отцом. Всю последнюю неделю мы только и делали, что связывались со всеми крупными и не очень станциями в радиусе двух тысяч километров: «Мирный», «Кейси», «Мак-Мердо», «Чжуншань»… ни в одной не нашлось собирателя. Все они уже давно отправились в рейд. Но найти вас, да ещё и сына Беляева… это и впрямь большая удача.

— Послушайте, я знаю, к чему вы клоните, — прервал его Матвей, который понял всё окончательно ещё в тот момент, когда в вездеходе были найдены карты. — Вы зря сюда приехали, я больше этим не занимаюсь.

— Минуточку… — вмешался в диалог Олег Викторович и обратился к Матвею. — Я правильно понимаю, что этот хмырь имеет наглость нанять тебя в качестве собирателя? — и, не дождавшись ответа, наигранно засмеялся: — Да вы, прогрессисты, совсем страх потеряли.

— Как бы то ни было, — спокойно ответил Матвей, — я этим уже не занимаюсь.

— Могу я узнать, почему? — вежливо, но с заметным нетерпением спросил прогрессист.

— Не можете, — всё так же твёрдо произнёс Матвей.

— Начальник, мы только попусту теряем время! — Надя вскочила с места и подошла к нему. — Пока не поздно, отправимся к полуострову, на «Палмер». Если не здесь, то там, точно, найдутся собиратели.

— Ты прекрасно знаешь, что мы потеряем куда больше времени на дорогу. До «Палмера», как минимум, две недели пути.

— Так мы хоть куда-то будем двигаться, а не торчать на месте среди этих упёртых баранов.

— Упёртость нам помогала выживать все эти годы и до сих пор помогает, — согласился Йован, — а вот насчёт баранов ты явно погорячилась, красавица.

Здоровяк и прогрессистка обменялись враждебными взглядами. Наверняка, если оставить эту парочку наедине, уже через минуту они вцепятся друг другу в глотки.

Тем временем Вадим Георгиевич снял с себя куртку и, закатав рукав свитера, включил дисплей своего ваттбраслета.

— Пашка, бестолочь, велел же обыскать… — пробурчал злобно Олег Викторович.

Вадим Георгиевич несколько раз ударил по сенсорному экрану и показал восточникам изображение девушки-блондинки, стоявшей у стола с книгами. Взгляд незнакомки выглядел серьёзным, но не лишённым искорки озорства, что добавляло ей таинственности и необъяснимого очарования.

— Это моя дочь Мария, Машенька, — с ноткой жалости стал рассказывать Вадим Георгиевич, продолжая демонстрировать фотографию. — В середине октября она отправилась в научную экспедицию до Москвы в составе небольшой группы, которую сопровождал собиратель-канадец по прозвищу Шаман. Возможно, вы слышали о нём, Матвей…

О, да, как не знать про Шамана. Кличку свою он получил не просто так. Канадец обладал каким-то неведомым талантом предугадывать погоду наперёд и без всякого оборудования, вроде метеодатчиков или зондов. Этот дар помогал ему избегать встреч с мерзляками и до сих пор оставаться в живых. Нет, разумеется, он, как и все, пользовался метеорологическими приборами, но делал это, скорее, для спокойствия своих спутников. По крайней мере, нечто подобное Матвей слышал о собирателе по прозвищу Шаман.

— Она вместе с остальными должна была вернуться ещё месяц назад, в середине декабря. До этого за последние восемь лет она уже четыре раза отправлялась в экспедиции на захваченные земли: Чили, США, Норвегия, Аляска — и всё проходило гладко. Но теперь… видимо, что-то пошло не так.

— Думаю, что здесь всё понятно, как полярный день, — выдал Матвей и посмотрел Вадиму Георгиевичу прямо в глаза. — На этот раз вашей дочери не повезло…

— Я знаю, к чему вы клоните, — поспешил ответить прогрессист, хоть это и звучало как оправдание. — Но, поверьте мне, Матвей, вы не знаете, на что способна моя дочь.

— Вы правы, не знаю, — всё тем же спокойным тоном проговорил Матвей. — Но одно я знаю точно: рано или поздно мерзляки добираются до тебя, независимо от твоих способностей. Поэтому советую вам смириться, ваша дочь мертва.

— Она жива! — закричал прогрессист да так, что заставил всех присутствующих вздрогнуть, за исключением глухонемого Домкрата; тот продолжал спокойно наблюдать за происходящим.

Терпение, что Вадим Георгиевич бережно старался сохранять до сих пор, напрочь испарилось.

— Вы просто утешаете себя, — продолжал настаивать Матвей. — Советую вам смириться и вернуться домой, — затем он обратился к старосте: — Олег Викторович, отпустите их.

— Ты уверен? Я бы не стал.

— Я заплачу, — Вадим Георгиевич немного успокоился и предпринял очередную попытку уговорить. — Я не хочу знать причин, по которым вы больше не собиратель, ни чего-либо ещё. Мне достаточно лишь того, что вы — сын вашего отца, лучшего собирателя времён Адаптации.

«Я не мой отец», — так и хотелось произнести Матвею, но он сдержался, решив выслушать предложение прогрессиста до конца.

— Послушайте, всё, чего я хочу, — это вернуть мою дочь, — произнёс тот. — И за вашу помощь я готов щедро заплатить.

— Нам не нужны ваши ватты, — отрезал Матвей, обернувшись к прогрессисту через плечо, — наши панели и ветряки производят достаточно энергии. — Здесь Матвей чуточку соврал, лишние ватты им, и правда, не повредили бы. Последнее время что ветряки, что панельки стали работать хуже, генерируя всё меньше энергии. Но прямо сейчас это была не первостепенная проблема.

— Тогда что вам нужно? — не сдаваясь, хоть и не так резво, как прежде, спросил Вадим Георгиевич.

— Еда, много еды. — Он повернулся к прогрессисту лицом. — На днях у нас произошёл пожар на складе и вся провизия на предстоящую зиму сгорела. Многие восточники умрут этой зимой, если не получат достаточно еды…

Вадим Георгиевич задумчиво потёр свою седую бороду. На это обратила внимание Надя и, подойдя к нему, запротестовала:

— Начальник, только не говорите, что вы серьёзно обдумываете это.

— Не мешай, — шикнул он на неё.

Здесь впервые ожил Домкрат. Он слегка ударил по столу, привлекая внимание Нади, и стал жестикулировать руками. Выражение его лица при этом постоянно менялось: вот он вопросительно сдвинул брови, вот их поднял, широко раскрыв глаза.

Девушка ответила ему жестами, при этом бормоча про себя:

— Он пытается договориться с ними, заплатить едой, а не ваттами.

«Увидев» ответ напарницы, Домкрат резко вскочил с места и коснулся плеча Вадима Георгиевича. Затем помотал головой, тем самым присоединившись к протесту Нади.

— Не вам решать, понятно? Не вам! — грозно зашипел на подчинённых Вадим Георгиевич, осадив их властным взглядом.

— У нас нет скатерти-самобранки! Мы и