факт подтверждают и другие издания, многозначительно подчеркивая, что цена автомобиля вообще-то не по зубам рядовым сотрудникам дипслужбы («файрбэрд» в переводе на русский означает «жар-птица»). По-видимому, подпаленной жар-птице из ЦРУ хозяева решили от щедрот своих несколько позолотить крылышки.

После вояжа в солнечную Флориду Петерсон вернулась к себе домой, в коттедж, купленный как раз накануне командировки в Советский Союз за 90 тысяч долларов, что тоже не по зубам простым сотрудникам дипслужбы (видимо, коттедж явился щедрым авансом, а автомобиль — заключительным взносом в прогоревший пай). Коттедж находится в местечке Фолс-Чёрч, штат Виргиния, сравнительно недалеко от Вашингтона и буквально в двух шагах от Лэнгли, где разместилась главная штаб-квартира ЦРУ.

«Ньюсуик» решил наведаться в Фолс-Чёрч, и хотя г-жа Петерсон была в тот день дома и смотрела какую-то программу по телевизору, она отказалась открыть дверь перед репортером и даже поговорить с ним по телефону. Оказался неразговорчивым и ее босс по Москве мистер Фултон. Он, как и Петерсон, вскоре после ее провала вернулся в Штаты. «Я понимаю, чего вы ищете, — сказал он по телефону сотрудникам журнала. — Но я не могу быть тем лицом, которое могло бы говорить с вами об этом». Еще бы, ведь молчание в подобных случаях — золото!

Когда фотография из «Известий» и изложение статьи «Кому на пользу?» дошли до жителей Фолс-Чёрч, то в этом виргинском захолустье поднялся целый переполох. Люди, включая соседей Петерсон, обнаружили, что они ничего толком не знали о ней. Да и выражение лица женщины на фотографии мало вязалось со здешними представлениями о «доброй соседке». Где училась, где росла, кто ее родители, какова ее девичья фамилия и многое другое, чего обычно сослуживцы и соседи друг от друга не утаивают, здесь хранилось в тайне. Да, чужая душа — потемки, сокрушаются жители Фолс-Чёрча.

Такое же ощущение испытывали, по словам газеты «Вашингтон пост», и сотрудники американских представительств в СССР. «Одним из главных развлечений во время пребывания в Москве было догадываться, кто из наших дипломатов является сотрудником ЦРУ. Я не могу припомнить, кто бы подозревал в этом Марти», — вспоминает один из ее московских коллег. Весьма характерное «развлечение», не правда ли?

Лишь одна деталь была хорошо известна соседям г-жи Петерсон. Муж Марты — пилот военно-морских сил США — погиб в 1973 году в Лаосе. Источник информации — сама Петерсон. Некий бывший сотрудник ЦРУ утверждает, что видел их обоих в Лаосе. Однако вот что любопытно: когда газета «Вашингтон пост» обратилась в министерство обороны США за сведениями о «трагически погибшем» супруге Петерсон, то репортерам ответили, что, согласно данным электронно-вычислительной машины Пентагона, никакого пилота по фамилии Петерсон, погибшего в боях или при несчастном случае в Юго-Восточной Азии, у них не значилось. Более того, человека с такой фамилией не удалось обнаружить среди погибших и в других родах вооруженных сил США. По предварительным данным, которые якобы «только сейчас проверяются Пентагоном», мужем шпионки мог быть некий Джон Петерсон, служивший в частях специального назначения сухопутных сил США с 1967 по 1969 год.

…Тишина окружает домик в Фолс-Чёрч с ярко-красной крышей, выложенный кирпичом кремового цвета. Тщательно опущены жалюзи на окнах, застекленных дверях. Электрический свет по вечерам еле-еле проникает сквозь них. На дверной звонок отвечает мужчина, который представляется как «друг приятеля г-жи Петерсон». Соседи не знают, кто он, и никогда раньше не видели его в здешних местах.

Петерсон — человек без биографии, как вампир без тени. В ее официальном личном деле, все еще хранящемся в отделе кадров госдепартамента США, всего две строчки: родилась 27 мая 1945 года. Поступила на службу в 1975 году. И все. Не густо. «Вашингтон пост» кончает свое повествование об одиссее Петерсон столь же меланхолически, как и «Ньюсуик»: «Итак, Петерсон тайком входит в свой домик и тайком покидает его, скрываясь от газетных репортеров и вообще ото всех».

Биография? Это биография ведомства грязных дел, которое так и не отказалось в своей политике, в своей деятельности от целей и методов «холодной войны», от попыток любыми способами, включая самые крайние — помните ампулы с ядом? — отравить и подорвать дух разрядки вообще, и в особенности в советско-американских отношениях, помешать развитию плодотворного сотрудничества между советским и американским народами.

Американская печать, раскрутившая историю Петерсон, утверждала, что тут, мол, ничего не поделаешь, такова, мол, жизнь. Та же газета «Вашингтон пост» в передовой статье пишет: «Шпионаж, проводимый внутри России, продолжает оставаться привлекательным и, по-видимому, полезным дополнением к разведывательным операциям, предпринимаемым извне». Итак, непривлекательная, а точнее, преступная подрывная деятельность по-прежнему окружена не только тайной, но и ореолом в глазах вашингтонских правящих кругов.

Журнал «Ньюсуик» писал, что методы покойного шефа ЦРУ Даллеса, любившего забрасывать шпионов на парашютах на советскую территорию, объявлены «устаревшими» нынешним руководством американской разведки, которое, мол, является «стойким адвокатом» спутников-шпионов, электронных перехватчиков, микроволновых подслушивающих устройств и прочих чудес «технотронного века».

Но вот беда, сокрушается далее журнал, даже в эпоху супертехнологического шпионажа по-прежнему существует фундаментальная нужда в том, что на разведывательном жаргоне именуется «ХЬЮМИНТ» (то есть «Хьюмэн интеллидженс», человеческий фактор в разведке). «Понимаете, мы по-прежнему нуждаемся в шпионах», — с обезоруживающей простотой заявил журналу один из сотрудпиков ЦРУ. Конечно, продолжает журнал, «технология является составной частью шпионской деятельности в Москве. Крыша американского посольства ощетинилась сверхчувствительными антеннами, но… Но без «ХЬЮМИНТа» никак нельзя». «ХЬЮМИНТ» необходим позарез, необходимы Петерсон и ей подобные с бутафорскими плащами и с вполне реальными ампулами яда.

В. Большаков

ПО ПОВОДУ ОДНОЙ ШУМИХИ

Противники разрядки не брезгуют любым поводом для раздувания антисоветской истерии. Так, они пытались помешать осуществлению советского правосудия в связи с привлечением в СССР к уголовной ответственности наемников зарубежных спецслужб за совершенные ими, как теперь это доказано, тяжкие преступления.

Антисоветская пропагандистская волна поднимается всякий раз, когда империалистическая агентура попадается с поличным. Иные деятели и буржуазные газеты Запада под предлогом «заботы» о соблюдении «прав человека» в СССР не стесняются выступать, пытаясь при этом перещеголять друг друга, с заявлениями в защиту шпионов, работавших на иностранные империалистические разведки. Подобную «заботу» нельзя охарактеризовать иначе, как недостойные и недопустимые попытки вмешательства во внутренние дела СССР.

В чем суть дела? Автору этих строк довелось побывать на процессах и по делу А. Щаранского, и по делу А. Филатова, проходивших в Москве.

И Щаранский и Филатов обвинялись в преступлениях, предусмотренных пунктом «А» 90 статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР, то есть в измене Родине и шпионаже (Щаранский обвинялся также по статье 70-й за антисоветскую