Бог, как он считал, необходим, потому что без загробного существования, жизнь человека не имеет смысла. Но просить у Бога помощи в карьере, удачи в бизнесе и личной жизни бесполезно. Господу нет дела до твоих делишек, он для большой и главной цели в жизни человека – обретения посмертия. В тоже время церковь для людей часто заменяет психотерапевта. Помолился, попросил, поставил свечку – и полегчало на душе.

В храм они отправились голодными: Марина решила исповедаться и причаститься, Несвицкий поддержал ее из солидарности, но сам он причащаться не хотел. Ведь перед этим нужно исповедаться, а что он скажет батюшке? Дескать, перенеслась его душа в это тело из другого мира, а обитавший в нем до этого парнишка умер. И теперь Несвицкий просит помолиться о его душе. Класс! Психиатры довольно потирают руки…

Храм располагался неподалеку, и людей в нем оказалось много – воскресный день. В притворе они с Мариной купили свечи, Несвицкий подал поминальную записку, и оба вошли под своды церкви. Николай сразу обратил внимание, что прихожане здесь ведут себя иначе, чем в его прежнем мире. Они стояли не вперемешку, и строго выстроились по половому признаку: женщины расположились слева, мужчины – справа. Последних было очень мало. Хотя и в прошлой жизни Николая женщин в церковь приходило больше, чем мужчин, но это не бросалось так в глаза. Поставив свечку перед образом Спасителя и помолившись о душе парнишки, Николай стал слушать службу. Она здесь была несколько другой: похоже, что короче. Просительная ектенья – одна! – затем священник зачитал короткую цитату из Евангелия и начал исповедовать желающих, причем, довольно быстро. «Куда они торопятся?» – подумал Николай, но вскоре догадался: опасаются обстрела. Чем дольше люди будут в церкви, тем вероятней для прихожан и клира словить прилеты. М-да, прифронтовая жизнь заставляет даже церковь пересмотреть каноны.

Перекрестившись, он покинул храм и, выйдя за ограду, закурил. Там и дождался появления Марины. Лицо ее было умиротворенным.

– На душе светло, – поделилась своими чувствами хозяйка. – Помолилась о душе Сергея, сообщила, что отпускаю его в рай. И знаете? Он мне ответил! Прошептал: «Спасибо!» Как думаете, он так действительно сказал, или почудилось?

– Сказал! – заверил Николай. – В этом нет сомнений. Вы сейчас к себе?

– Да, – подтвердила женщина. – Выходной. Надо постираться и прибрать в квартире.

– Я – в госпиталь, – сказал Несвицкий. – Вчера договорились сделать партию раствора. Подскажите, где тут можно перекусить по-быстрому? Есть хочется.

– Накормят в госпитале, – Марина улыбнулась. – Он считается военным, и персонал в нем кормят. Люди сутками работают, когда им для себя готовить? Не переживайте.

Так оно и вышло. Несвицкий заглянул в столовую, где получил тарелку манной каши, политой маслом, два кусочка хлеба и стакан какао.

– Нужна добавка – подходите, – сообщила повариха на раздаче.

Несвицкий подошел. Странно, но у него прорезался гигантский аппетит. Вчера он много съел – и здесь, и у Марины. После такого прежде утром кусок бы в горло не полез, но смотри ты… Молодой, растущий организм так требует или причина кроется в ином? Не ясно.

Позавтракав, он заглянул в палаты к детям. В этот раз маленькие пациенты не выглядели так ужасно, как вчера. Возле их кроваток сидели мамы, бабушки, отцы. Поначалу никто не обратил внимания посетителя. Зашел в палату худенький парнишка, немного постоял и вышел. Возможно, родственников ищет. Но потом, как видно, кто-то проболтался.

Завершая обход палат детского отделения, он вдруг увидел в коридоре толпу примерно в двадцать человек, которая немедленно взяла его в кольцо.

– В чем дело, господа? – спросил Несвицкий.

– Вы волхв? – спросила молодая женщина, шагнув вперед.

– Так записано в моем удостоверении, – уклончиво ответил Николай.

– Волхв! – закричала женщина, схватила правую руку Николая и стала целовать. Он еле отобрал и спрятал за спину вместе с левой.

Толпа загомонила и подступила ближе.

– Спокойно, господа! – воскликнул Николай. – Откуда этот взрыв неконтролируемых эмоций?

– Ты деток наших спас, – сказал немолодой мужчина. – Спасибо тебе, добрый человек!

Он поклонился.

– Спаси тебя Господь и Пресвятая Богородица! – откликнулись в толпе и стали кланяться.

– Детей спасли врачи, медсестры, санитарки – все, кто здесь трудился днем и ночью, – Несвицкий чувствовал себя неловко. – А я всего лишь зачаровал раствор.

– Без него бы Галечка не выжила, – сказала женщина, которая целовала ему руку. – Мне так врачи сказали.

– А внук мой не оправился бы так быстро, – сообщил немолодой мужчина. – Не скромничайте, Николай Михайлович! Великое дело вы сотворили. Как хорошо, что так вовремя нашлись!

– Кстати, о растворе, – перехватил инициативу Николай. – Я как раз намеревался сделать следующую партию. Вы мне позволите пройти к автоклаву?

Люди расступились. Несвицкий зашагал по коридору, слыша сзади голоса: «Худенький какой!.. Все силы на детей потратил… Не щадит себя… Спаси его Господь!..» «Да это просто сюр какой-то! – думал Николай, спускаясь по ступенькам в цокольный этаж, где располагались автоклавы. – Налетели и сразу руки целовать…» Как выяснилось вскоре, куда покруче сюр ждал его в помещении для автоклавов. Переступив порог, Несвицкий с изумлением увидел, что в нем полно людей. Медики в халатах, мужчины, женщины в гражданском, а кто-то – и в военной форме. Здесь же обнаружился и главный врач, который сразу подошел к Несвицкому и поздоровался за руку.

– Кто эти люди? – поинтересовался Николай. – Понятно, что в халатах наши, а остальные?

– Из администрации главнокомандующего и из Собрания Республики. Услышали, что в госпитале появился волхв и захотели посмотреть.

– Не верят, что я волхв?

– Скорее, в то, что вы нашлись. Когда Антип Матвеевич погиб, ему замену почти год искали. Даже обращались к правительству империи. Ответили: свободных волхвов нет. Другие страны вовсе не откликнулись – таких специалистов просто так не отдают. А тут вдруг выскочил один, как чертик. Господи, прости! – он перекрестился.

– А то,