Они зашли. Кабинет главного врача впечатления не производил. Стол, шкафы в углу, стулья возле стен. Паркетный пол, вытертый подошвами до неприличия. Лишь возле стен он остался медно-желтым, тем самым напоминая, что некогда он был богатым и красивым. За столом сидел плотный, немолодой мужчина. В коротких волосах – густая седина. Одет в халат поверх костюма – белый, разумеется.

– Здравствуйте, Степан Андреевич! – сказала Вера Тимофеевна, и Николай понял, что она робеет. Он тоже поздоровался и любопытством посмотрел на знаменитого хирурга.

– Вам тоже не хворать! – улыбнулся им Кривицкий. – Значит, волхва привели? Присаживайтесь! – он указал на стулья у стола.

Они расселись. Главный врач уставился на Николая.

– Как долго практикуете? – спросил, и Николай расслышал в его голосе сомнение.

– Не помню…

В нескольких словах он рассказал свою историю. Кривицкий слушал молча, и в его глазах читалось недоверие.

– Странно это слышать, – произнес главврач, когда Несвицкий смолк. – Волхв поступает в ополчение, как рядовой боец. Воюет, получает асфиксию, теряет память, поэтому не знает о своих способностях. Но уничтожил чернокнижника и немцев в зачарованных кирасах… Извините, но не верю.

Николай пожал плечами, вынул из кармана документы и звезду убитого им чернокнижника и положил перед Кривицким. Тот сначала взял офицерское удостоверение.

– Готфрид фон дер Ляйнен, – прочел фамилию и имя и стал переводить с немецкого: – Состоит на службе в Бундесвере, чин – гауптман. Маг четвертого разряда, – он взял восьмиконечную звезду, рассмотрел и положил на стол. – Убедили. Ну, ладно, справились вы с магом, зачаровав патроны, но корпускулы здоровья… Это разные способности, насколько знаю.

– Мой муж вчера в бою получил три раны, – поспешила пояснить Вера Тимофеевна. – Осколочные. Две поверхностные, хотя одна большая, еще один осколок пробил бедро навылет. Николай Михайлович промыл их водой из фляги и забинтовал. Вчера я осмотрела мужа. Раны затянулись, покрылись корочкой, их даже бинтовать не нужно. Муж практически здоров. Вот еще, – она извлекла из сумки флягу и положила на стол перед начальником. – На моих глазах Николай Михайлович вчера зачаровал.

Кривицкий молча взял пустой стакан, стоявший у графина перед ним, плеснул в него из фляги и поднес к глазам.

– Ничего себе! – он охнул, похоже, что от неожиданности. – Какой насыщенный раствор! – Кривицкий ловко опорожнил стакан обратно в флягу, не расплескав ни капли, и закупорил ее пробкой. – Как долго шел процесс?

– Я не смотрела на часы, – смутилась Вера Тимофеевна. – Но быстро, минут, наверно, пять.

– Понятно, – кивнул Кривицкий. – Спасибо, Вера Тимофеевна. С вами все. Оставьте нас вдвоем.

Медсестра ушла. Главный врач посмотрел на Николая.

– Не обижайтесь на неласковый прием. Поверить было трудно. Волхв в Царицино – большая редкость, их и в империи не очень много. А тут приходит юноша, худенький и маленький. И вообще… – он сделал паузу.

– Ледащий, – улыбнулся Николай.

– Вот именно, – кивнул главврач. – И говорит, что он может изготавливать раствор здоровья. При этом уверяет, что в бою утратил память и ничего знает о своих способностях. Вы б поверили?

– Я бы волхва испытал, – сказал Несвицкий.

– Значит, вы согласны на испытание?

– Конечно, – Николай кивнул. – Но есть условия.

– Какие?

– Перед испытанием мне покажут пациентов – из тех, кто вызывают наибольшее желание помочь. Второе. Если испытание пройдет успешно, вы поможете мне с документами. Мой паспорт разнесло разрывом мины в клочья – в вещмешке лежал.

– Почему не хотите восстановить его в полиции?

– Я не гражданин республики. Придется ехать за границу, а без документов меня туда не выпустят.

– Понятно, сделаем, – кивнул главврач и снял трубку с телефона. – Ираида Павловна, пригласите заведующую детским отделением и сестру-хозяйку.

Обе женщины явились буквально через несколько минут. Одна немолодая, полная, с простым, невыразительным лицом; вторая лет примерно тридцати, высокая и стройная. Красивая. Тонкие черты лица, вишневые глаза в густых ресницах под соколиными бровями. Смотрит сумрачно, но хороша! Накрахмаленный халат выгодно подчеркивал трепетную грудь приличного размера, литые бедра и мускулистую попу. Николай лишь мысленно вздохнул, глянув на такой «пейзаж». Не для него фемина.

– Дарья Николаевна, – Кривицкий посмотрел на немолодую женщину. – Чистый автоклав наполнить питьевой водой. Наш новый волхв, – он указал на Николая, – приготовит раствор здоровья.

– Я поняла, Степан Андреевич, – кивнула женщина с простым лицом и вышла.

– Марина Авенировна, – сказал главврач красавице. – Покажите Николаю Михайловичу своих вчерашних пациентов. Ему необходимо проникнуться настроем перед чарованием. А это вот раствор, который он сегодня сделал, – Кривицкий протянул ей флягу. – Разбавьте перед применением примерно втрое – очень высокая концентрация.

– Спасибо, Степан Андреевич! – воскликнула красавица, буквально вырвав флягу из руки начальника. – Как вовремя!

– Ему спасибо, – главврач кивнул на Николая. – Если с автоклавом выйдет, легче станет всем. Проводите волхва.

– Николай Михайлович, прошу за мной, – произнесла красавица.

В сопровождении заведующей отделением Несвицкий по проходу между корпусами, прошел в соседний корпус, где посетил палаты. Через полчаса он выбежал во двор, где, ломая сигареты, жадно закурил.

– Не угостите?

Он повернулся: рядом обнаружилась заведующая. Он дал ей сигарету и щелкнул зажигалкой.

– Табак хороший, – сказала Марина Авенировна, затянувшись. – Давно такого не курила.

– Трофейный, – Несвицкий протянул ей пачку. – Возьмите, у меня еще есть.

Она кивнула и забрала. С минуту они курили молча.

– То, что вы мне сегодня показали… – он заскрипел зубами. – Я много чего видел в жизни, в том числе и раненых детей. Но столько крох! Возможно, вам привычно…

– К этому привыкнуть невозможно, – перебила его врач. – Я здесь с