бухте и снова сошли на берег, где нашли еще несколько предметов, как то: свечи, пивные кружки с цинковыми крышками, шпагу, наконечник алебарды, две книги, несколько навигационных инструментов и железный сундук, почти полностью проржавевший.

Четверг, 14 сентября

Погода тихая, и небо ясно. В 4 часа утра мы сошли на берег, чтобы получше рассмотреть состояние дома. Немного покопав, мы нашли кое-какие вещи: барабанные палочки, эфес от шпаги и копья. Было похоже, что, отправляясь в плавание, эти люди были готовы к военным действиям, но ничего похожего на человеческие останки найдено не было. На берегу мы нашли куски дерева, которые явно некогда были частью судна, и поэтому я полагаю, что здесь потерпел крушение некий корабль, экипаж построил себе дом из обломков, а в дальнейшем покинул место стоянки на лодках. Пять моряцких сундуков по-прежнему оставались в доме – возможно, их также использовали в качестве коек, насколько мы можем об этом судить. Мы соорудили пирамиду из камней и водрузили шест 20 футов высотой. В основание пирамиды мы поместили двойную жестяную банку, в которую вложили описание найденных вещей. После этого мы возвратились на борт и подняли парус [De Jonge 1872: 6–8; Koolemans Beynen 1876: xlvi – xlviii].

«Дом на берегу» был сколочен из еловых досок. Крыши не осталось, и одна из стен была частично разобрана. Внутри вдоль одной из стен располагались в ряд пять лежанок. Перед каждой из них стоял корабельный сундук, но они почти полностью прогнили, и забрать их было невозможно. Вокруг дома валялись обручи от нескольких больших бочек. Карлсен вернулся в Хаммерфест 4 ноября, и 12 ноября местная газета «Финнмаркспостен» сообщила об открытии Благохранимого дома. А еще через два дня арктические трофеи были проданы английскому туристу Эллису Листеру Кэю за 600 фунтов стерлингов. В коллекцию также вошел судовой журнал Карлсена Afskrift of Journal holden ombord I Shup Solid, из которого и взяты приведенные выше отрывки [De Jonge 1872]. Вскоре известие о том, что коллекция предметов была извлечена из Благохранимого дома, достигло Нидерландов, но только в марте 1872 года Министерство иностранных дел обратилось к мистеру Э. Л. Кэю, который не успел еще продать коллекцию в Британию или Нидерланды. Поскольку внутренность хижины была заполнена льдом, большая часть предметов сохранилась в превосходном состоянии. К своему ответу на письмо Августа Петерманна (от 2 марта 1872 года), запросившего дополнительные сведения, Эллин Карлсен приложил рисунок с изображением остатков дома. Предметы, найденные на месте зимовки, вернулись в Нидерланды в мае 1872 года, через девять месяцев после их открытия Карлсеном на Новой Земле, и были немедленно выставлены на всеобщее обозрение в полноразмерной реконструкции Благохранимого дома, сооруженной в Департаменте военно-морского флота в Гааге (см. дополнения в конце главы). Среди экспонатов были экспериментальные навигационные инструменты, один из старейших дошедших до наших дней компасов [Mörzer Bruyns 1998], одежда XVI века, предметы домашнего обихода, плотницкий инструмент, алебарды, карты, руководство по навигации, книги по истории Нидерландов и Китая, книга псалмов, флейта и 400 ренессансных гравюр из издательского дома Корнелиса Класа в Амстердаме.

Артефакты из Благохранимого дома, хранящиеся в Российском государственном музее Арктики и Антарктики в Санкт-Петербурге

Для многих поколений нидерландцев новоземельская коллекция стала памятником холоду, лишениям и силе духа. Через четыре года после Карлсена место зимовки посетил капитан Мартен Гундерсен, который, как и Карлсен, работал на компанию «Финкенхаген». По возвращении Гундерсена в Хаммерфест судовладелец Элиас Финкенхаген послал телеграмму правительству Нидерландов:

Судно, принадлежащее моей компании, доставило с северо-восточного побережья Новой Земли тетрадь с дневниковыми записями, относящимися к периоду между 30 мая и 29 августа 1580 года, вероятно, принадлежавшую одному из участников экспедиции Баренца. В целом журнал сохранился хорошо. Кроме того, были найдены две карты с изображением Голландии и соседних стран, также в хорошем состоянии. Всё это хранилось в сундуке, обнаруженном на том же месте, где в 1871 году были найдены реликвии пребывания экспедиции Баренца, приобретенные Нидерландами за 600 фунтов стерлингов. За эту же сумму мы готовы передать новые находки в ваше распоряжение (Архив Министерства внутренних дел, Гаага: отдел 6/95, 1-2-1876).

Тетрадь, найденная капитаном Гундерсеном, оказалась рукописным переводом на нидерландский язык судового журнала плавания Артура Пета и Чарльза Джекмана на север Московского государства в 1580 году. Текст сходен с текстом сборника «Основные плавания английской нации», изданного Ричардом Хаклютом (1589). В боковом отделении одного из сундуков, оставшихся в Благохранимом доме, Гундерсен нашел две карты, наклеенные на холст, с изображением Нижней Германии. Финкенхаген, очевидно, составил себе представление об экономической ценности находок, но не смог договориться о цене с нидерландским правительством [Floore 1998]. И только в 1929 году правительство приобрело манускрипт у норвежского владельца и впоследствии передало его в Морской музей Роттердама [Burger 1930]. Остальные находки Гундерсена были уничтожены пожаром.

Гардинер находит послание Баренца

Прямую связь между отчетом де Вейра и предметами, найденными на месте зимовки, удалось установить английскому яхтсмену и заядлому охотнику Чарльзу Гардинеру. В этом ему помогло удачное стечение обстоятельств. Гардинер планировал летом 1876 года отправиться на охоту в район дельты Оби. В мае в порту Каус, остров Уайт, случай свел его с лейтенантом нидерландского флота Лауренсом Колемансом Бейненом, собиравшимся в арктическое плавание в составе экипажа английской шхуны «Пандора»[28]. Колеманс Бейнен рассказал Гардинеру о Благохранимом доме, о находках капитана Карлсена и заметил, что смельчака, которому удастся добраться до места зимовки, могут ждать новые открытия. Гардинером овладел охотничий азарт. Изменив первоначальный план, он на своей яхте «Глоуворм» отправился в Хаммерфест и, приняв на борт Элина Карлсена в качестве ледового лоцмана, взял курс на Маточкин Шар. Подступы к Новой Земле были закрыты льдами, но «мистер Гардинер под паром и парусом проложил себе дорогу и, к своему глубокому удивлению, нашел пролив свободным ото льда» [Koolemans Beijnen 1876: Postscipt]. «Глоуворм» «отважно проник» в Карское море и 29 июля 1876 года, в 8 часов утра, достиг места зимовки. Чарльз Гардинер записал в бортовом журнале:

Мы бросили якорь в Ледяной Гавани, но не смогли подойти к берегу, поскольку бухта была полностью забита припайным льдом. Едва только якорь ушел под воду, раздался крик: «Медведь! Медведь!» Это был первый медведь, которого мы увидели за всё