Гошка сидит на лавочке у входа в береговую казарму, где сейчас размещен личный состав его миноносца. Новые погоны держит в руке и просто греется на солнышке в защищенном от ветра месте. Хорошо. Безоблачно. Осенью такие минуты — редкость. Часа через два сюда придет тень, тогда он сменит погоны на тужурке и отправится сдавать дела на своем корабле и принимать дивизион. Позднее. Еще несколько мгновений мичманской беззаботности надо провести… как. Конечно же, в размышлениях о бренности бытия и планировании грядущего. Хех!

Тавр выдал ему уникальную информацию, касающуюся общего подхода к кораблестроению вообще, а к военному — в особенности. Действительно, никто не занимался сравнительным анализом метеорологических данных Земли и Посейдонии. Первые — только в памяти небольшого количества пришельцев, а по вторым единую картину из фактического материала, похоже, не конструировали. Конечно, погода меняется быстрее, чем идет обмен данными о метеорологических процессах. В этих условиях все прогнозы локальны, преимущественно на основе местных примет.

«Если чайка села в воду — жди хорошую погоду». — Важнейший инструмент тутошних предсказателей. Прав Тавр. И еще раз прав с концепцией малюсенькой бронированной канонерочки. Рубка — тот же шноркель. Попадать в крошечную подвижную цель с подвижной же палубы — дело непростое. Здешние системы наведения и стабилизации положения ствола требуют от комендоров филигранной техники и чудесной слаженности. Такой, как в его команде.

Да, знай он, что не один, что вот-вот из-за горизонта появится однотипный с его миноносцем кораблик, совсем иначе строил бы «соприкосновение» с неприятельскими крейсерами. Если вчетвером, да с разных сторон, да одновременно! Размечтался. Связи нет, а точка, с которой неприятель осматривает горизонт выше, и сам горизонт для большого корабля шире. Конечно, можно приподнять повыше перископ, но если объектив раскачивается, фиг ты что разглядишь. Только дрейфуя в мертвый штиль, если весь экипаж замер без движения и не дышит.

Так что затея Тавра с перископами — бред. И высокие мачты для семисотых миноносцев тоже бред. Слишком уж он тщательно сбалансирован и малотоннажен. Опять же торчать будут из дымового облака в бою. Сделать убирающимися? Это серьезная инженерная задача, решать которую без конструктора проекта — самоубийство.

Запуск воздушного шара с палубы — такой «пузырь», что сможет поднять человека, не для крошечного миноносца, да и на ходу рискованно. Придется идти так, чтобы уравнять скорость корабля и ветра, или дрейфовать в штиль. Лучше змея запустить. Кажется, такое даже практиковали на Земле, но не прижилось. Прижились разведывательные самолеты, так, где их взять? Про авиацию ни слуху, ни духу, а начнешь расспрашивать — примут за шпиона. Если что и делается, то держится в секрете.

Однако, в чем прав «безумный изобретатель» Тавр, это в том, что корабль, пассивно пережидающий короткие периоды непогоды, можно очень даже неплохо забронировать. И вооружить. Рысаки, мчащиеся через бури, обломаются при встрече с таким «недоразумением». Доказано практикой. И сохранять это в секрете действительно стоит тщательно. Пока в курсе только двое. Капитаны, принимавшие миноносцы с завода, вряд ли отнеслись серьезно к словам опального конструктора, особенно, если обменялись мнениями.

Хотя, их можно понять. Достаточно небольшой пробоины и… коммунальный стальной гроб. Оно, конечно, есть заполненные водой цистерны и сжатый воздух, но этого хватит только на затопление одного отсека, да и то не каждого. Есть мощные помпы, имеется возможность продувки каждого отсека. Да, молва про подводную лодку ходила не зря.

И не зря Гошка обо всем этом промолчал с Го. Похоже, он на местном Олимпе — свой человек. Судя по рассказу, остальные члены приемочной комиссии ему в рот смотрели, хотя, если бы ему один на один втолковать, чтобы прикрыть информацию… что-то видать не сработало. Или Тавр неверно оценил раскладку сил… темное место. Наверное — убеждал не того, Или не убедил? Вон, Гошка, вроде все на собственной шкуре опробовал, а все ещё испытывает внутренний протест.

Конечно, торпедные аппараты, заряжаемые в сухом доке, или водолазами — этого конструктору ни один моряк не простит. А поди ж ты, сработало. Ведь применялись же одноразовые гранатометы. Ну, ладно, в технических вопросах он волочет не особо, медленно въезжает, иначе говоря. Зато в Гелене — неплохое место для базирования его дивизиона. В порту есть и казарма, и баня. Заводик за мысом кораблестроительный, и живет там человек, которому он обязательно отвезет бутылку самой роскошной выпивки, какую найдет, пусть даже стоить это ему будет всего его жалования. Спиртное здесь недешево — виноградников нет, а гнать самогонку особо не из чего.

И про карт-бланш Тавр его верно предупредил. С пришельцами с Земли здесь явно работают «на особицу». Аккуратно так, дают освоиться, определиться. Дожидаются собственной инициативы, а не ведут за ручку и не носятся как с писаной торбой, создавая особые условия или заповедники с повышенным комфортом. А потом… тут, похоже, с каждым по-своему. Конструктору — строить корабли по его замыслу. Моряку, пусть начинающему, — целое подразделение миноносцев.

Ну вот, тучка набежала, прохладно, однако. Пора повышаться в звании и приниматься за работу. Погода то тут, и правда, изменчива.

* * *

Убедить командование флота в необходимости придания дивизиону корабля обеспечения оказалось несложно. Трудно было получить именно то, что ему нужно. Вместительный вооруженный рудовоз с хорошим ходом и парой стотридцатимиллиметровых пушек в легких полубашнях с противоосколочным бронированием. Роту морских пехотинцев ему тоже предоставили не сразу. Неделю пришлось подождать, а потом два дня шла погрузка этого подразделения в транспорт. Строились нары, заносились бесчисленные ящики, тюки, кофры, свертки и скатки. Эти парни устраивались, словно навсегда.

Все пять миноносцев дивизиона собрались в главной базе, прошли ревизию механизмов, доработку мачт, чтобы убирались, загрузили топливо и боезапас и вышли в крейсирование. В плане похода Гошка указал направление — северо-запад. Туда и пошел.

Едва берег скрылся из виду — миноносцы прицепились на буксир за судном обеспечения и потянулись за ним в кильватер. Транспорт потерял на этом пару километров в час скорости, зато уголь экономится. Едва засвежело, с буксировкой начались проблемы. Килевая качка стала приводить к тому, что канаты меняли натяжение, возникали рывки. Малые корабли пошли своим ходом, и более к затее образования «поезда» никто не возвращался.

Вообще «утюжки» миноносцев семисотой серии к продольной, килевой, качке оказались слишком восприимчивы. Коротковаты, и никакого V-образного профиля в носовой части. Не режут они волну. Или всплывают, или вонзаются так, что рубка на треть уходит под воду. Об артиллерийских башнях и говорить нечего — до полного погружения доходит, если при шести баллах да на среднем ходу. В общем — плыть можно, идти нельзя. В шторм в море миноносцам приходится пережидать непогоду, танцуя на волне на самом малом ходу. Лучше, конечно, в гавани отсидеться, или укрыться в бухте.

При волнении в два-три балла, эти корабли никаких проблем не испытывают. Растянулись шеренгой, которую моряки именуют строем фронта и, подобно неводу пошли прочесывать пустынные просторы моря. Гошка имел целью, раскинуть этот гребешок по-возможности шире. Если считать, что с мостика миноносца обзор километров двенадцать, то при дистанции в двадцать-двадцать пять километров пять боевых корабликов и судно обеспечения могут прочесать полосу шириной около ста пятидесяти километров. Проблема заключалась в связи. Разобрать сигналы более чем с пятнадцати километров, просто немыслимо. А ночью вообще стягивались до дистанции уверенного приема светового телеграфа.