Казалось, это признание успокоило Лору.

— Какой ужас, она была такой милой. Надежная, аккуратная. — Она помолчала, очевидно сообразив, что ее слова скорее подошли бы для характеристики приходящей уборщицы, чем для надгробного слова об усопшей коллеге. — Знаете, какой была Китти? Она была «хорошая мать». Как из ее колонки.

Я добралась до дома в пять минут двенадцатого.

У меня было пятнадцать минут на то, чтобы кратко ввести Джейни в курс дела, пятнадцать минут на поиск информации и десять минут, чтобы добраться до нашей «Красной тачки» и забрать детей.

Набрав «Лора Линн Бэйд», «Хорошая мать» и «контракт на книгу» в окошечке моей любимой поисковой системы, я получила дюжину ссылок.

Лора Линн действительно подписала контракт, по слухам, с шестью нулями на сборник ранее опубликованных в «Контенте» эссе о материнстве, плюс дополнительные оригинальные материалы. Во всех статьях упоминались все три ее имени, некоторые даже воскрешали скандал, связанный со смертью отца. Но я не нашла ни единого упоминания о Китти Кавано или о каком-либо другом соавторе, писателе-невидимке или же о какой-либо иной помощи.

Я записала имена агента и издателя, нашла через «Гугл» номера их телефонов и посмотрела на часы: 11:28. Мои пальцы сомкнулись на телефонной трубке. «К черту», — подумала я и набрала номер.

Хриплый смех Дафны Герцог, литературного агента Лоры Линн Бэйд, прервал мои разглагольствования о том, что я была соседкой Китти Кавано и я недавно разговаривала с Лорой.

— Боже мой, — сочувственно хмыкнула она. — Моя новая любимая клиентка.

— Я не хочу совать нос в чужие дела.

— Бросьте! Сегодня с утра мне уже звонили примерно двадцать репортеров. Мертвая писательница-невидимка. Такой материал для газет!

— Вы хотите сказать, что знали о существовании Китти?

— Давайте сформулируем это следующим образом: я сделала обоснованное предположение, что в своей работе над статьями для «Контента» Лора пользовалась чьей-то помощью. Она чертовски хороша в роли трибуна и, конечно же, великолепно выглядит на телевизионном экране. Но когда речь заходит о том, чтобы вести пером по бумаге или стучать пальцами по клавиатуре… Она может написать хорошие отрывки, но не абзацы и не главы. Боже упаси.

— Не хватает таланта? — предположила я.

— Времени, — ответила Дафна. — Следовательно, я пришла к выводу, что кто-то там был, но не знала наверняка, пока не прочитала в «Таймс».

— Лора не говорила вам, что работает еще с одним писателем?

— Боюсь, я никогда не озвучивала свои выводы. Я не спрашивала, а она не говорила.

— Что же касается финансовой стороны их сотрудничества… — я помолчала, но Дафна с легкостью выдержала паузу. Наконец я спросила: — Не могли бы вы назвать точную сумму аванса?

— Семь цифр, с бонусами. Точнее не могу.

Что ж, справедливо.

— Лора сообщила мне, что они с Китти собирались поделить деньги, — продолжила я.

— Это было сугубо их личное дело, я вела переговоры исключительно для Лоры, — отреагировала Дафна.

«Только для Лоры», — записала я.

— Видите ли, боюсь, ваша клиентка сказала мне неправду.

— Вы что, только вчера девственность потеряли? — последовал взрыв смеха. — Слушайте сюда: Лора Линн писательница. По крайней мере хочет таковой быть. Писатели лгут. Они приукрашивают действительность. Умалчивают. И если называть вещи своими именами, они просто сочиняют. А что должна была сказать Лора? Я жадное чудовище и собиралась присвоить все денежки? Бедняга, вот теперь она точно попалась. Придется ей создать фонд для детей своего теневого соавтора, отложить сумму на их образование. Чем еще я могу вам помочь?

Одиннадцать тридцать две. Я решила рискнуть.

— Как вы считаете, Лора могла убить Китти?

Я приготовилась к очередной буре смеха. Но ее не последовало.

— Вы хотите сказать, из-за денег? Если она думала, что Китти собирается подать на нее в суд или публично разоблачить каким-то иным образом? Что ж, людям случалось убивать друг друга за гораздо меньшие суммы, чем та, о которой мы с вами говорили. — Она помолчала. — Ну и ну, вот это была бы сенсация.

— Да уж, сенсация, — вздохнула я. — А что будет с книгой?

— Теперь, когда выяснилось, что эти статьи чисто технически написаны не Лорой, авторство вашей погибшей подруги наверняка получит признание. В результате интерес к книге вырастет, принимая во внимание события последних дней. Во всяком случае, позвоните мне, если у вас появятся еще вопросы.

Через справочное я выяснила телефон коммутатора «Контента», и в приемной меня соединили с секретарем Джоэла Эша. Я представилась как Кейт Кляйн из Апчерча.

— По какому поводу вы звоните? — В ее голосе звучало сомнение.

— Китти Кавано. Она была моей подругой. Это я нашла… нашла ее. Ее тело.

— Понятно. Так по какому поводу вы звоните?

«Хороший вопрос», — подумала я.

— Я знаю, что она писала для «Контента» и Джоэл взял ее на работу.

— Верно. — Голос моей собеседницы стал более резким. — И по какому все-таки поводу вы звоните? Что вам нужно?

— Я просто хочу поговорить с ним. — У меня не было сил выдумать повод. — Поговорить с ним о Китти.

— Я передам ему ваше сообщение.

Я поблагодарила и оставила свое имя и номер телефона.

Одиннадцать тридцать семь. Я положила трубку и рванулась к минивэну. Если я снова опоздаю, то придется выслушать еще одну лекцию от директрисы и заплатить штраф по десять долларов за ребенка. Директрису нашего садика звали миссис Дитл, у нее были вьющиеся седые волосы, добрые голубые глаза бабушки с конфетной коробки и одновременно сердце и душа банкомата.

«Подозреваемая, — подумала я, выехав с подъездной аллеи и с трудом избежав столкновения с почтовым ящиком. Перед глазами у меня мелькали костлявые пальцы Лоры Линн Бэйд, душившие банку диетической колы, и ее жилистая шея. — У меня появилась подозреваемая».

Я выехала с Либерти-лейн и свернула на Мэйн-стрит, подпрыгнув на мягкой серо-алой кучке того, что раньше было белкой.

— Фрэнки и Джонни любили друг друга. Ах, как любили они, — распевала я. — Верность хранить поклялись. Как звезды в небе луне. Он был ее милым другом, но он ей изменил.

Я пела, не подозревая, как выгляжу со стороны. Пока не промчалась мимо полицейского автомобиля, припаркованного на углу Фолли-Фарм-уэй, и не заметила, как уставился на меня розовощекий офицер. Я захлопнула рот и взяла свой настойчиво сигналивший мобильник. Один непринятый звонок. Я не слышала звонка, но это не удивительно. Мобильная связь в Апчерче славилась своей плохой работой, потому что отцы и матери нашего городка запретили ставить передатчик рядом с их прелестным, маленьким сельским раем. Я потыкала в кнопки, чтобы прослушать голосовую почту. И почувствовала, как мои руки вцепились в руль смертельной хваткой. Я услышала свое имя.