– Малышка, спокойно, не нужно таких гримас. Вообще, постарайся не обращать на нее внимания. Ты можешь все испортить. Важно, чтобы она не заметила, как ты наблюдаешь за ней. Подумай: ей достаточно будет спросить кельнера о твоей фамилии. Здесь тебя знают слишком хорошо.

Я твердо обещала дяде контролировать себя. И за весь ужин самое большее три или четыре раза взглянула в ее сторону. Не могла делать этого чаще, поскольку сидела к ней почти спиной. Зато Лобоневский, похоже, заинтересовался ею. Впрочем, ненадолго, поскольку она, едва съев ужин, ушла. И что же я могу сказать о ней? Она хорошо сложена и стройна. Ходит красиво. Одета первоклассно, хотя модель ее платья скорее сделана в Вене, а не в Париже.

Тото весь ужин изводил меня расспросами, что со мной и не приболела ли я. Ах, эти мужчины. Им и в голову не придет, что в душе женщины могут бурлить целые миры переживаний. Если бы они читывали Налковскую, то знали бы, что в нас происходит. Я не говорю, например, о Тото, который из печатного слова ничего, кроме «Всадника и Заводчика», в руки не берет. Но то, что Яцек над «Богумилом и Барбарой» начинает зевать, – полный скандал. Говорят, женщина – это загадка. Не могут нас понять, а едва появляется у них возможность узнать нас через женскую литературу, предпочтут сыграть в бридж. Интересно, что об этом думает Роберт. Надо бы с ним когда-нибудь поговорить на сей счет.

Я даже позвонила ему, вернувшись домой, но никто мне не ответил. Правда, было уже два часа. Он мог спать и отключить телефон. Это даже хорошо, что он так делает. Эти женщины его наверняка измучивают, телефонируя бог весть в котором часу.

Поскольку с утра тетушка Магдалена впала в раж уборки, мне пришлось назначить встречу с дядей в кондитерской на углу. Я могу там видеться с ним совершенно безопасно, ведь никто из общества в такие кондитерские не заглядывает. Дядя был доволен собой. Оказалось, ночью ему шла карта, а кроме того, он собрал больше информации о той женщине.

Он собственными глазами видел ее паспорт. Узнал, что она выходит из отеля очень редко, не отсылает – по крайней мере через обслугу – никаких писем и что прибыла она из Вены. (Это я и сама видела по ее платью. Мой взгляд меня никогда не подводит.)

– И что мы станем делать дальше? – спросила я дядю.

– Это будет непросто, – начал он, – между тем пока что следует пойти в двух направлениях. Прежде всего надо обратиться к какому-нибудь бельгийскому детективному агентству, чтобы получить подробную информацию о ней. Сейчас, малышка, объясню, почему это важно. Итак, мисс Элизабет Норманн мне не кажется персоной обычной, такой, каких десять на дюжину.

– Почему? – спросила я. – Оттого, что у нее крашеные рыжие волосы?

Он улыбнулся и покачал головой:

– Нет, дорогая. Не потому. Подумай: станет ли нормальная девушка вскоре после свадьбы без объяснений оставлять своего мужа? Станет ли нормальная девушка много лет не подавать о себе и знака, чтобы после вернуться, найти своего мужа, когда он уже снова заключил новые семейные узы, и требовать от него, дабы он отстроил первое свое брачное гнездышко? Нет, дорогая. Так обычные дамы себя не ведут. А чем отличаются обычные от необычных? Именно тем, что у необычных и жизнь нетривиальна.

– Ага, – догадалась я. – Вы полагаете, дядя, что через детективов мы узнаем об этой женщине что-то компрометирующее.

– Верно, – кивнул он. – А если и не компрометирующее, то, по крайней мере, такое, что позволит нам нажать на нее с той стороны. Мы должны понимать, что не знаем, в какой стадии переговоров с ней Яцек и как он относится к ней. Но насколько я могу судить о нем, то скорее предположу, что он не предпринял в этом направлении ничего позитивного. Наверняка ограничился уговорами, которые на нее повлияли бы мало.

– Вот и мне так кажется.

– Именно. В этих обстоятельствах, естественно, его позиция почти безнадежна. Зато если ты сумеешь дать ему в руки какое-то средство защиты – как знать, не обретет ли все дело совершенно иную линию. Это раз. Второе направление наших действий не менее сложное. Поскольку я постараюсь лично с этой дамой познакомиться.

– Дядя, вы?

– Да, я.

– Но для чего же? Чтобы поговорить с ней?

– Отнюдь нет. Чтобы узнать ее. У любого человека есть какие-то слабые стороны. А особенно у женщины. Каждый может о чем-то проговориться, особенно женщина. Каждый меняет свое настроение, особенно женщина. Обнаружить все это и будет моим заданием. Поскольку же мисс Норманн не производит впечатления ни гадкой, ни отталкивающей особы, я допускаю, что, предпринимая действия в этом направлении, не рискую попасть в неприятную ситуацию.

– Ну ладно. Но каким же образом вы познакомитесь?

– Сразу скажу тебе, что это будет непросто. Из собранных пока что сведений следует: эта дама не встречается ни с кем и почти никому не телефонирует. Естественно, такова информация от обслуги отеля. Само собой, и вне отеля у нее могут оказаться знакомые, с которыми она встречается. Чтобы сблизиться с ней, мне придется прибегнуть к какому-то трюку, к какому-нибудь фокусу.

– И у вас, дядя, уже есть идеи?

– Даже слишком много, и пока я не выберу нужную, ничего не стану предпринимать, так как опасаюсь испортить все дело.

Потом дядя достал из кармана листок, на котором было записано несколько адресов детективных агентств в Брюсселе. После короткого совещания мы выбрали одно из них, вызывавшее наибольшее доверие. Дядя должен был сам заняться перепиской.

Прощаясь, я не преминула предупредить его:

– Только помните, что эта женщина наверняка знает мою девичью фамилию. В любом случае ей нетрудно будет узнать об этом. Потому вы, дядя, не можешь представляться как Нементовский, иначе она начнет подозревать что-то.

Он успокоил меня с иронической улыбкой:

– Не бойся. Если бы я всем женщинам представлялся своей фамилией, мне давно пришлось бы создавать гарем.

«Как жаль, – подумалось мне, – что я его не знала, когда он был молодым». Вот уже восемь лет дядя является для меня воплощением сердцееда. Все мои приятельницы, которые были с ним знакомы, придерживались того же мнения. Писали ему письма, пытались раздобыть его фотоснимки и простаивали перед его виллой. Увы, для бедняжки Лильки это закончилось плохо. Интересно, знает ли о том ее муж. Я слышала, они очень любят друг друга. Мне стоит ей написать.

Вернувшись домой, я застала бомбу. Едва отворила входную дверь, как в прихожую вбежала тетушка Магдалена и, сжигая меня взглядом, сказала шепотом:

– Хорошо, что ты пришла. Тут тебя кое-кто дожидается.

В первый момент я испугалась. Хотя Роберт такой сдержанный и рассудительный, но ведь могло же ему стукнуть в голову прийти сюда. Правда, я не называла ему своей фамилии, но он ведь знает мой номер телефона. Через справочное бюро легко выяснить, кому именно принадлежит этот номер. Я просила, чтобы он этого не делал, и он обещал, а в обещания его я верю. Но ведь понимаю и то, что есть такие моменты, когда мужчина не может контролировать свои порывы. (И это даже хорошо.) Я невольно покраснела, но следующие слова тетушки разогнали мои опасения. Смерив меня уничижительным взглядом, она добавила: