неожиданно широко улыбнулся. Это выражение лица было слишком хорошо знакомо главам и старейшинам, стоящим в первых рядах. Именно такой доброжелательной и заискивающей улыбкой Наньгун Лю когда-то встречал их всех.

Глава Дворца Тасюэ не смогла скрыть своего потрясения:

— Это…

Несколько глав растерянно переглянулись. Все они понимали, что эта шашка Вэйци Чжэньлун выглядит слишком уж странно, и было непонятно, что задумал Наньгун Лю, и чего от него теперь ожидать[216.7]. Тем временем на глазах у всех бывший глава Жуфэн отряхнул свои рукава, аккуратно закатал их, после чего, подняв руки перед собой, опустился на колени и почтительно склонился до земли перед всеми наблюдавшими за ним заклинателями.

— Айя, ничтожный смерд Наньгун Лю к вашим услугам, милостивые государи. Уважаемые гости, должно быть, приехали издалека. Простите этого ничтожного, что не встретил вас раньше...

Из-за его земного поклона большая часть мандаринов вывалилась из корзины и рассыпалась по земле.

Наньгун Лю еще раз поклонился до земли, после чего безо всякого стеснения снял со спины корзину и принялся собирать раскатившиеся в разные стороны мандарины. Закончив, он потер руки и с улыбкой спросил:

— Уважаемые гости, вы ведь пришли сюда, чтобы увидеться с Его Величеством?

Его величеством?!

От этого обращения Мо Жань мгновенно покрылся мурашками. В конце концов, именно так его называли на протяжении десяти лет, и теперь, услышав это «увидеться с Его Величеством», он привычно воспринял это так, словно речь шла именно о нем.

Остальные тоже пришли в замешательство. Они растерянно смотрели друг на друга, но никто не решался что-либо сказать. Сюэ Чжэнъюн даже издал натужный смешок, но никто не поддержал его.

Увидев, что его вопрос игнорируют, Наньгун Лю с некоторым сомнением почесал в затылке и осторожно уточнил:

— Эм, уважаемые гости, вы пришли, чтобы увидеться с Его Величеством?

Цзян Си: — …

Наньгун Лю был слегка обескуражен, но все же продолжил повторять свой вопрос:

— Уважаемые гости, вы ведь пришли, чтобы увидеться с Его Величеством?

— ...

— Уважаемые гос...

— Его Величество, это кто? — деловито перебил его Мо Жань.

— Его Величество — это Его Величество, — теперь, когда ему все-таки ответили, Наньгун Лю еще больше воодушевился и радостно продолжил. — Если вы хотите видеть Его Величество, то вам нужно подняться наверх. Однако он очень занят и, возможно, не сможет найти время, чтобы принять вас. Все-таки на его плечах лежит тяжкий груз забот о делах всего мира[216.8].

Даже в такой напряженной обстановке Сюэ Чжэнъюн больше не мог сдерживаться и расхохотался в голос:

— Значит это он у нас «заботится о делах всего мира»? Ха-ха, и о каких же мировых проблемах он собрался позаботиться? Играть с мертвецами в царь горы или развлекать самого себя партией вэйци, а может дергать за ниточки марионеток? Это он понимает под «заботой о делах всего мира»? Ха-ха-ха-ха, Сюй Шуанлинь и правда любит пошутить.

Между бровями Мо Жаня пролегла тревожная морщинка. Он осторожно поинтересовался:

— Это значит, что в данный момент Его Величество находится в храме Тяньгун. Мы ведь можем навестить его, несмотря на то, что он занят?

— Все верно, — ответил Наньгун Лю. — Конечно, вы можете подняться наверх, чтобы просить об аудиенции. Если он не будет принимать гостей, то вы сможете подождать в городе, пока государь не освободится, чтобы принять вас. Ладно, хватит разговоров, мне ведь тоже пора подниматься на вершину. Надо успеть доставить мандарины, пока они не закончились, а то Его Величество снова рассердится.

После этих слов он сразу же развернулся и пошел прочь, оставив за спиной недоуменно переглядывающихся людей.

— Как нам теперь поступить?

— Подниматься?

— А может это какая-то ловушка?..

Но Мо Жань уже взял на себя инициативу и вырвался вперед, быстро оставив далеко позади не только прочих заклинателей, но и Наньгун Лю с его мандаринами.

Тяжело дыша, Мо Жань первым достиг Храма Тяньгун. Остановившись перед главными воротами, чуть отдышавшись, он поднял голову и на миг обмер, только сейчас по-настоящему осознав, насколько великолепен этот похожий на дворец небожителей храмовый комплекс. Одни только огромные ворота могли заслонить небо и затмить солнце. Над их подавляющим сводом была искусно выгравирована желтая река смерти, впадающая в безбрежное небесное море, слева — проглатывающий солнце водяной дракон, а справа — огненный феникс, выплевывающий луну. Солнце и луна, а также щели между чешуйками дракона, ярко сияли расплавленным золотом и серебром, а спускающийся до самой земли хвост феникса поражал сиянием украшавших его жемчужин и самоцветов. На балках и стропилах крыши горели наполненные китовым жиром бронзовые лампы, зачарованный свет которых не погаснет и тысячу лет. В свете множества таких светильников сияющие золотом и яшмой Небесные Врата выглядели еще более впечатляюще и нереально.

Мо Жань подумал, что огромные двери очень тяжелые, и их не открыть без использования духовной силы, однако, стоило его пальцам коснуться створки, и Врата Дракона и Феникса[216.9] безо всякого усилия тут же широко распахнулись перед ним...

И в тот момент, когда Мо Жань смог ясно рассмотреть внутренний двор и парадный павильон Тяньгуна, он замер как вкопанный, не в силах сдержать дрожь в теле.

Это... это что за странное видение?

Глава 217. Гора Цзяо. Внутри кошмара

Он шел по длинной дорожке парадного павильона храмового комплекса Тяньгун. Каждый камень под его ногами был словно покрыт наледью, в которой, будто в зеркале, отражался его силуэт.

Топ. Топ. Топ.

Каждый шаг гулким одиноким эхом отражался от стен огромного зала.

Вот только Мо Жань здесь был не один. Он шел по пустынной мощеной дорожке храма предков Духовной школы Жуфэн, которой, казалось, не будет конца, а по обе стороны от нее толпились люди: мужчины и женщины, молодые и старики, лица которых отражали самые разные эмоции.

Казалось, он в одиночестве идет по крепостной стене, разделяющей пополам огромный город: по однулевую руку от него были мертвецы из ордена Жуфэн, наподобие Сюй Шуанлиня, которых на его глазах линчевали и расчленяли, чтобы потом воскресить и снова казнить тысячей разных изуверских способов. С другой стороны от него царило необузданное веселье: люди без стеснения радовались жизни, пели и танцевали.

Он даже видел Ло Сяньсянь, которая, скорее всего, не имела ничего общего с оригинальной душой и, как и прочие ожившие трупы, была воссоздана иллюзией, похожей на ту, с которой он уже