— Что значит — подписывать? Ты вообще в юриспруденции не сечешь? Они его составят, а подписать должны мы! Вот тогда и можно...

— Ставить условия, — закончила за него Алестия. — Меня устроит, если ты будешь держаться как можно дальше и не приставать с глупостями, а к концу учебы не станешь возмущаться, когда я расторгну помолвку. Я сюда прибыла учиться, а не мужа искать!

— Ты бы знала, как я этому рад! — искренне воскликнул Аль, прижав руку к груди.

— Тогда с тебя клятва, что мы разойдемся сразу после выпускного.

— Согласен!

И отчего ей кажется, что весь разговор он над нею издевался?

— Шо ты мне махаешь этой бамажкой?

Первое, что услышала Алестия, когда они догнали бабушку, это громогласный мужской голос со странным акцентом. Высокий плечистый мужик с пшеничными усами и небольшой залысиной размахивал огромными ручищами перед носом невозмутимо стоящей ведьмы.

— Чаго это я должон целый коттедж выделять? У меня еще бульба не убрана!

— Рыгор! — Бабушка уперла руки в бока. — Объясни мне, старой, что общего между распоряжением ректора о заселении и картошкой?

— Нема часу!

— Так вы нам дайте ключи, и мы сами все сделаем, — миролюбиво произнес Диллан.

— Вот поможете бульбу убрать — тады и дам!

— Это наш комендант, — шепнул на ухо Алестии «жених». — Скряга еще тот и студентов ненавидит, считает дармоедами.

— И что делать? — растерялась Темная владычица, которая совершенно не привыкла к такому обращению. Как же трудно быть простой девушкой!

— Спорим, против Матильды он не продержится больше пяти минут?

— Ты предлагаешь главе дружественного государства копаться в навозе? — ведьма уперла руки в бока, глаза ее предостерегающе сузились.

— Ну, я же копаюсь! — опрометчиво заявил комендант, даже не думая пугаться. — Вона стоит ректоровский племяш и не требует коттеджей, хотя и княжич. Шо значыт — правильное воспитание! И капусту в прошлом годе резал со всеми, не кичился. А тута...

Договорить он не успел, с неба прилетела огненная стрела и аккуратно вонзилась прямо у носков начищенных сапог коменданта. Следом раздался голос ректора:

— Заселить немедленно! И Амано тоже — в соседний коттедж!

— Дядя! Какого черта! — заорал Аль. — Да видал я в гробу...

Туманная воронка возникла из ниоткуда, Аля мгновенно засосало в нее, и он просто исчез.

— Вот юмбрец! — троллье ругательство в устах миловидной женщины прозвучало немного дико, зато Ширак глянул на ведьму с огромным уважением. — Крут самурай. Где ключи?

Комендант сплюнул и, бухтя под нос, сунул в руки Диллана связку ключей.

— Пятый коттедж! Самый большой между прочым! И шоб ничого не попортили! И собаку в дом не пущать! Пусть в конуре сидит!

Собака на это заявление грозно зарычала, а «гарем» дружно заржал.

Алестия все это время простояла молча позади всех. Последнее проявление силы ректора Амано ввело ее в ступор, она испытала восхищение и благоговейный трепет перед его мощью, наверное, ее отец тоже так умел... Вот бы попасть к ректору в ученицы!

— Ректор у нас будет вести? — спросила Алестия, ни к кому не обращаясь.

— Трансформацию, — бросила на ходу Матильда. — За мной!

— А здесь миленько, — Глэдис заглянул во все комнаты и теперь сидел на подлокотнике кресла в общей гостиной и махал ногой. — А какая здесь большая ванная! Да в ней запросто можно вместиться даже вдвоем с Шираком в его истинном виде!

— Никаких вдвоем! — гаркнул тролль и погрозил кулаком фею, тот в ответ затрепетал длинными ресничками и невинно улыбнулся.

— Алестия в большой комнате, Зорг и Ширак — налево, Глэдис и Диллан — направо. Я займу кабинет, — распорядился Сирис.

— Ты здесь осмотрись, — многозначительно посигналила ему бровями Матильда. — А мы в магазины.

Алестия про себя взвыла.

— Бабушка, может, в следующий раз?

— Сейчас! Я уже вызвала машину.

Это последний раз, когда она ей уступает! Да и то из-за любопытства. Алестия посмотрела на парней. Никто из них не возмущался, все предвкушали выезд в город, а фей вообще сиял, словно ему подарили что-то необыкновенное. Неужели им не хочется узнать расписание, получить учебники и хотя бы полистать их? Неучи! Но красивые... И смотрят так странно, словно боятся. Тролль, эльф, дроу и фей... Да уж, компания еще та. Интересно, а кто Аль? Аура у него нечеловеческая. Рассмотреть вот только не удалось, прячет он ее.

* * *

— Это было ужасно! — спустя пять часов жаловалась Алестия своему воспитателю. — Сирис, я узнала новое слово «шопинг», и я его ненавижу! Больше никогда! Никогда!

— Тия, но девушке нужна разнообразная одежда, косметика, всякие дамские штучки, — с улыбкой произнес волколак, массируя ученице ноги.

— Зачем? — обиженно простонала Темная владычица. — Я могу призвать любую свою одежду!

— Но здесь же другая мода.

— А мне все равно! Я не ношу голубенькое в рюши или розовое в кружева!

— Тия! Неужели ты это купила?

— Нет, я категорически запретила бабушке покупать мне эту мерзость! Тогда она завела меня в магазин для рокеров, и я там выбрала себе вещи. Но бабушка осталась очень недовольна.

— Кто такие рокеры?

— Я так думаю, это кто-то из темных, но одежда у них очень практичная.

— А твой гарем?

— Диллан не спорил, Зорг тоже, а вот тролль… — Алестия захихикала. — Ширак сказал, что, если его засунут в костюм, он вернется в свой истинный вид и сожрет бабушку с костями. И знаешь, Сирис, она ему поверила! Но он ведь совсем не страшный.

— Тия, тролли до сих пор практикуют ритуальное поедание сородичей, Матильда просто остерегается, — хохотнул оборотень.

— А вот Глэдис от шопинга в восторге. Он набрал так много! И остался с бабушкой, чтобы утром пойти с нею на какие-то косметические процедуры. Мне кажется, он ей очень понравился. Ты бы слышал! «Милая Матильдочка, как тебе эта сиреневая кофточка? Она меня не полнит?» «Нет, что ты, дорогуша, она изумительно подходит к твоим глазам», — передразнила девушка.

Сирис громогласно расхохотался.

— Нет, ну что в нем такого, что и ректор Амано, и бабушка просто тают, когда на него смотрят?

— Детка, он же фея! А они могут исполнить любое желание.

— Нет, Сирис, ты неправ, здесь искренний интерес, я же вижу.

Сирис только усмехнулся.

— Ты голодна?

— Нет! Мы ели какой-то сырой рис с сырой рыбой, завернутый в слизкую траву! Это было отвратительно!