— Разумеется, если вам так станет лучше.

Жандарм снял плащ, но снова садиться не стал.

— Я должен задать вам несколько вопросов…

— Спрашивайте.

— Ваше имя Серж Бассе?

— Да. А что?

— А имя вашего отца Василий Соколов?

— Да. — Ответ Сержа Бассе был едва слышен.

— Бывая в Париже, встречались ли вы с Николаем Степановым, русским шпионом?

— Никогда не слыхал про него.

— Неправда. Нам известно, что вы неоднократно встречались. Я приехал, чтобы задержать вас и препроводить в Париж для дальнейшего допроса.

Панические мысли роем промчались у Сержа в голове. Значит, его раскрыли. И что его теперь ждёт? Тюрьма? Разве сможет он придумать правдоподобную историю, чтобы отбрехаться от длинноносых полицейских?..

Но есть и другой вариант.

У старого жандарма, очевидно, проблемы с сердцем. Почему бы не прикончить его, как того Гастона Ру? Об этом никто не узнает. Один тычок под рёбра — и всё. Жандарм даже плащ снял, и, к счастью, на нём нет пиджака, который мог бы смягчить удар. Надо прикончить старика, а затем поехать в Париж, чтобы встретиться с Николаем Степановым. Он скажет, что делать дальше.

Внезапно и резко Серж ударил жандарма в бок, прямо под рёбра.

Раздался крик боли.

Услышав вскрик Сержа, Фрида и Гитта вместе с жандармами ворвались в дом.

— Ни с места! Всё кончено!

Сержант Майю стоял напротив Сержа с тростью в руках. На лице Сержа было недоумение, левой рукой он обхватил кулак правой.

— Ладно, я признаюсь, — проговорил Серж, окружённый полицейскими. — Я во всём признаюсь.

Сержант Майю взмахнул тростью с медным набалдашником и ударил Сержа по руке.

— Чёрт тебя подери, старик! — взвыл Серж.

Люсьен и Поль надели на задержанного наручники, вывели из дома и усадили на заднее сиденье полицейской машины. Люсьен сел сзади, рядом с Сержем, Поль — впереди, а старый сержант Юго Майю был за рулём. Фрида и Гитта сели в ту машину, на которой не было никаких опознавательных знаков.

Они возвращались в Париж.

Инспектор был доволен успешным завершением дела.

— Это была отличная идея — защитить сержанта Майю, спрятав металлическую пластину у него под одеждой. Вы отлично поработали, хотя, честно признаться, иногда я опасался худшего. Серж Бассе — если это, конечно, его настоящее имя — передан в руки военной разведки, и сейчас его допрашивают все наши секретные службы, какие только есть.

— Что удалось выяснить? — спросила Фрида.

— Многого они не говорят, вы же понимаете, — сказал инспектор. — Но, насколько я понимаю, события развивались следующим образом: Серж Бассе, который не пропускал ни одной юбки, завёл интрижку с Дениз Ру. Должно быть, именно его куратор, Николай Степанов, попросил Сержа выведать всё у мадам Ру. После любовных утех и нескольких бокалов вина у неё развязался язык и она рассказала любовнику про то, что её муж занимается декодированием русских шифров. Ну а Серж донёс эти сведения до Степанова. Гастон Ру был обречён.

— И Серж его убил, — подхватила Гитта. — Скорее всего, он следил за домом и, когда Гастон вышел на прогулку тем вечером, воспользовался представившейся возможностью.

— Дениз Ру по-прежнему думает, что причиной смерти мужа стал сердечный приступ, — сказал инспектор.

— Думаю, лучше оставить её в неведении, — сказала Фрида.

— Да, так будет лучше, — согласилась Гитта.

— Пусть так, — инспектор улыбнулся. — Кстати, сержант Юго Майю сказал, что хотел бы затеять трио с вами двоими.

— Что? — Гитта рассмеялась.

— По-моему, он это серьёзно, — сказал инспектор.

— Передайте ему, что у нас дуэт, — сказала Фрида.

— И мы всегда будем дуэтом, — прибавила Гитта.

— Точно, — согласился инспектор. — Вы отлично спелись.

Ограбление ювелира

Перерыв на ланч — это святое. Гаэтан, инспектор парижской полиции, распорядился, чтобы никто не смел его беспокоить. Фотографию жены, стоявшую на столе, он положил лицом вниз. Конечно, это лишь фотография, но взгляд жены был слишком уж строгим, укоризненным. Инспектор вытащил из бумажника фото Иветты, прелестной шансонетки. О, эти пухлые губки, эти чёрные кудри. Должно быть, у неё цыгане в предках. Впрочем, какая разница? Он достал из ящика стола бутылку коньяка «Арманьяк де Монталь» и бокал. Налил себе порцию. Вдохнул пьянящий аромат, медленно сделал глоток. Вспомнил вчерашний вечер у Иветты. Ах, что это был за вечер! Они танцевали на балконе, затем она вдруг отвесила ему пощёчину и сказала: «Ты негодный танцор, лучше отправляйся в постель». «С радостью», — ответил он…

Инспектор снова поднёс бокал к губам, вдохнул аромат дорогого коньяка и сделал ещё один маленький глоток.

В дверь кабинета вдруг постучали.

— Оставьте меня в покое, сержант. Я же велел не беспокоить.

— К вам пришёл ювелир.

— И что с того?

— Говорит, что он ювелир вашей жены.

Гаэтан вздохнул, убрал фотографию своей пассии обратно в бумажник, затем поставил на место фотографию жены. Её глаза уставились на него с прежней укоризной.

— Ладно, пускай заходит.

Когда дверь кабинета распахнулась, Гаэтан поднялся навстречу посетителю. Это был Клод Максимилиан, владелец ювелирного магазина «Изысканные драгоценности Максимилиана». Дорогой магазин, но жена Гаэтана покупала украшения только там.

Максимилиан чинно ступил в кабинет. Ювелир был высок; в его каштановых волосах поблёскивали седые пряди. Одет он был в костюм в тонкую полоску, лацкан пиджака украшала маленькая роза, а из нагрудного кармана выглядывал уголок носового платка цвета сирени. Должно быть, в пару платку были подобраны сиреневые носки, проглядывавшие в узкий просвет между нижним краем брюк и верхом тёмно-коричневых остроносых ботинок.

— А, господин инспектор, — провозгласил Максимилиан тоном уверенного в себе человека. В голосе его слышался отчётливый нормандский акцент.

— Так-так, друг мой, — сказал инспектор, рассматривая визитёра. — Что же привело вас сюда?

— Мой магазин ограбили.

— Но зачем вы сообщаете об этом мне? Почему бы вам не обратиться в полицейский участок вашего района?

— Потому что это дело затрагивает вас лично, Гаэтан.

— Как так?

— Понимаете, ваша жена выбрала у нас часы Картье, жемчужное ожерелье и серебряную брошь тонкой работы. Она оставила небольшой залог. К несчастью, выбранные предметы оказались в числе похищенного, так что теперь она не сможет их получить.

Услышав это, инспектор на мгновение лишился дара речи.

— Залог был невелик, всего десять тысяч франков, — сказал Максимилиан. — Разумеется, я полностью возмещу вам эту сумму.

— Не утруждайте себя, — ответил инспектор с тяжёлым вздохом. Нет худа без добра: хотя бы в этот раз не придётся платить за новые цацки. Вкусы его жены были весьма обременительны.

Гаэтану хотелось выгнать ювелира прочь, но он сдержался.

— Ладно, друг мой, — спокойно сказал инспектор. — Расскажите мне всё,