и отстраненной, хотя внутри начинала откровенно злиться. Она никого не трогала. Она просто попросила бутылку саке, чтобы перебить вкус паршивой еды, и ничего более. Но нет, ей не дали даже этого.

Ки придавила посетителей, заставив вздрогнуть и испуганно съежиться. Больше никто не удерживал Аямэ в этом пропахшем саке ресторанчике. Окажись здесь Йосинори, да и вообще любой оммёдзи, они бы отчитали ее за столь грубое и даже недопустимое поведение. К людям, которые не могли противостоять духовной силе, запрещалось применять ки, ведь баланс энергии в их телах мог быть нарушен. Вот только Аямэ на личном опыте убедилась: пару раз освободив ки, никому не навредишь. Так что всевозможные нравоучения пропускала мимо ушей.

Привычно опустив взгляд, чтобы никто не видел ее глаз, Аямэ пошла дальше по улице, что упиралась в подножие горы. Она не стеснялась себя или своей наследственности, но слушать постоянные перешептывания за спиной, ощущать излишне любопытные взгляды не хотелось. Когда происходило подобное, Аямэ желала только залезть в ближайшую бочку с водой и отмыться от этих липких ощущений.

«Владельцы проклятых глаз» – так их клан за спиной называли обычные жители, но в лицо улыбались и просили помощи. Аямэ ненавидела их, но не настолько сильно, чтобы желать смерти, как это было с ёкаями и тем более с они. Люди по натуре своей были лицемерными, но демоны – жестокими, а потому и заслуживали того, чтобы их стерли с лица земли без возможности возрождения.

И все же это не мешало ей ненавидеть людей. Хотя… ненависть все же была слишком сильным чувством, Аямэ просто недолюбливала их. За лицемерие, трусость и за слепую уверенность в собственной значимости. Сколько раз она слышала краем уха о великих подвигах и свершениях мужчин, о храбрости женщин, которые могли противостоять жестоким мужьям и отцам? Но на деле вся их смелость оборачивалась жалким раболепием перед лицом любого, даже самого мелкого и ничтожного они. Отчего-то каждый из этих храбрецов был уверен, что есть кто-то более решительный, более умелый, более смелый, кто сможет одолеть демона. Одним словом, просто кто-то «более».

И все это до жути раздражало Аямэ, которой в итоге приходилось спасать столь жалких созданий, которые только и могли, что умолять о спасении, не в состоянии по-настоящему постоять за себя, которые лишь жались друг к другу в поисках поддержки и помощи!

Аямэ попробовала отбросить глупые мысли, понимая, что ни к чему хорошему это не приведет. В последний раз, когда она злилась, пострадал молодой оммёдзи, потому что ее ки оказалась слишком сильной и переполненной негативной энергией. Аямэ считала, что не она была сильной, а парень – слабым. Всего два сикигами… Какое ничтожество.

Маленький постоялый двор с конюшней на два стойла находился у самой кромки леса, что густо покрывал горы. Улица еще какое-то время поднималась широкой и даже частично мощенной дорогой, но быстро превратилась в узкую тропу, по которой мог пройти только один человек. Стоило проверить потом эту дорогу и посмотреть, куда она ведет.

Постоялый двор выглядел на порядок уютнее предыдущей гостиницы, так что Аямэ вошла в здание и осмотрелась. Она больше не прятала глаз – постоялец был один, да и тот уткнулся носом в свою пиалу, жадно поглощая ароматный мисо-суп. Хозяин же стоял у очага и о чем-то говорил с невысокой женщиной. Она была старше Аямэ лет на пять, не более, послушно склонила голову и молча кивала на его замечания, демонстрируя образец достойной и послушной жены. Аямэ хотелось отвернуться и презрительно скривиться.

Решительным шагом она подошла к паре и негромко прокашлялась, всем своим видом излучая спокойствие и глядя куда угодно, но не в лица супругов. Хозяин повернул голову и осмотрел Аямэ с ног до головы, словно перед ним было что-то малоприятное, но с чем приходилось мириться. Как будто она не замечала таких взглядов последние десять сознательных лет.

– Я бы хотела снять комнату.

Какое-то время мужчина молчал, продолжая оценивающе рассматривать посетительницу, которая уставилась в пол, но в итоге хмыкнул и кивнул:

– Три рё. Четыре рё, если не хочешь, чтобы кто-то знал, что ты тут останавливалась.

Аямэ удивленно вскинула брови. Интересные услуги здесь предлагали. И как всегда, выводы о ней основывались исключительно на внешнем виде. Впрочем, сейчас было важно то, что стоила комната многовато для постоялого двора столь малого размера на самой окраине города, даже с учетом укрывательства гостей. Не говоря уже о том, что дом находился у самого леса, в котором могли водиться в лучшем случае волки. В худшем… Что ж, она и прибыла сюда, чтобы не допустить худшего.

– Не можешь заплатить – проваливай, – грубо произнес хозяин, скрещивая на груди руки и сверху вниз глядя на Аямэ.

– Почему же, могу, – все же ответила она и подняла голову.

Аямэ видела, как хозяин с трудом подавил желание вздрогнуть. Голубые глаза смотрели прямо, уверенно и дерзко. Она знала, что владельцу совсем не нравилась ее наглость. Будь это его дочь или жена, он бы уже отвесил ей оплеуху за столь неподобающее поведение, но Аямэ была гостьей, готовой хорошо заплатить, так что приходилось мириться.

– Присмотри за ней да накорми, – отдал хозяин распоряжение жене и скрылся в глубине дома.

– Сюда, молодая госпожа, – до тошноты покорно произнесла женщина, опустив взгляд и скупым движением указывая на лестницу, что вела на второй этаж. Вот только если Аямэ опускала голову с целью избежать пересудов, то эта женщина смотрела в пол из-за того, что боялась всего и всех.

Не говоря ни слова, Аямэ направилась за женщиной. Та шла медленно, едва передвигая ноги в узком, тяжелом кимоно. Совершенно непрактичное одеяние: слишком сковывает движения. Аямэ невольно поморщилась. Как же хорошо, что ее минула эта участь и она могла носить мужскую одежду, которая была на порядок комфортнее. Работа оммёдзи дарила значительные преимущества перед большинством.

– Ваша комната, госпожа, – поклонилась женщина, складывая руки на широком оби[50], на котором оммёдзи заметила омамори. – Купальня внизу недалеко от кухни.

– Благодарю, – сухо ответила Аямэ, и это заставило женщину поднять голову.

Конечно же, она в первую очередь посмотрела в глаза. Охнув и тут же пристыженно прикрыв рот рукавом кимоно, женщина виновато поклонилась.

– Прошу прощения, это было невежливо, госпожа, – произнесла она.

– Не стоит, вы не первая, – отмахнулась Аямэ и открыла дверь.

Комната была небольшой, но теплой и чистой, мебель – добротной, а свернутый в углу футон[51] выглядел если не новым, то не слишком часто использованным. Действительно неплохое место для ночлега. Пожалуй, в какой-то степени даже достойное своей цены.

– Я бы хотела пообедать, – осмотревшись и оставшись довольной, сказала Аямэ, надеясь, что здесь сможет нормально поесть.

– Сейчас или вы предпочтете отдохнуть сначала? – Женщина больше не опускала голову, но и смотрела не в глаза, а скорее на рот гостьи.

– Сейчас, – кивнула Аямэ и вновь последовала за женщиной. – Простите, но как вас зовут?

– Нобуко, молодая госпожа, – с улыбкой в голосе ответила та, спускаясь по ступенькам.

Выражение ее лица Аямэ угадывала, уставившись в затылок. Не то чтобы ее на самом деле очень беспокоило имя женщины, но решила хотя бы попробовать вести себя прилично еще раз, пусть даже если в первый вышло не очень.

– Вы можете расположиться за любым столом, а я пока принесу обед. Есть ли какие-то предпочтения, молодая госпожа?

– На ваше усмотрение, Нобуко-сан.

Аямэ заняла стол у окна, выходящего на дорогу. Улица пустовала. Никто не шел в горы ни за дровами и хворостом, ни к горным рекам, ни просто прогуляться. Окраина города казалась удивительно спокойной, но это спокойствие было обманчивым, иначе Аямэ и вовсе не приехала бы сюда.

Пару недель назад в прежде тихом Сендае погибли трое. Смерть сама по себе не являлась чем-то необычным. Каждый день кто-то умирал от старости или от руки разбойника, из-за зависти соседа или ревности супруга. Сейчас же, когда даймё сражались друг с другом в надежде заполучить власть, в мертвецах и вовсе не было ничего необычного, люди гибли сотнями. Трое погибших тем не менее не относились к простым жертвам людских пороков.

В период войны демоны всегда становились активнее. Напитанные злой энергией, ёкаи принимались нападать на невинных. Они соблазняли слабых духом людей, подталкивая их к совершению самоубийства, к тому, чтобы вырезать всю свою семью или наброситься с кухонным ножом на первого встречного. Даже удивительно, что в Сендае долгое время было спокойно и люди не страдали от чрезмерного влияния ёкаев в дополнение к нападкам противоборствующих сторон.