class="p1">Один из каннуси отправил запрос в столицу, опасаясь, что не сможет справиться с разыгравшимися демонами. Единственный оммёдзи города был мерзким стариком, который предпочитал наполнять свой кошель, сначала насылая, а после «великодушно» снимая проклятия с зажиточных горожан. Остальных подающих надежды молодых оммёдзи старик без зазрения совести выгнал из Сендая и теперь считал себя здесь полноправным господином.

И так как Йосинори отбыл в какую-то забытую всеми деревню где-то в горах, Аямэ вызвалась разобраться в этой ситуации.

Нобуко принесла обед весьма быстро. Мисо-суп, чаша риса, маринованные овощи, сашими из тунца, свиные котлеты тонкацу, гюдон – рис с тушеной говядиной, тофу и даже приготовленные соевые бобы эдамамэ – стол ломился от яств, и Аямэ почувствовала, что действительно проголодалась. Блюда выглядели свежими, ароматными, а ее желудок был пуст с самого утра, о чем не преминул напомнить. Нобуко тактично промолчала, только вежливо поклонилась и тихо ушла, оставив Аямэ наслаждаться едой.

Сытный обед немного улучшил настроение, но не уменьшил настороженности. Эта часть города выглядела поразительно, неестественно пустой. Казалось, что жизнь здесь застыла, как насекомое в янтаре. Аямэ задумчиво посмотрела сначала на пиалу из-под риса, будто та знала ответы, потом на ближайший дом, в окнах которого мелькали силуэты, но люди не решались выйти наружу. Пока она добиралась сюда, пока ей показывали комнату, пока она ела, Аямэ не слышала ни звука с улицы.

– Есть еще пожелания, молодая госпожа? – Нобуко отвлекла Аямэ от размышлений. Послушная жена, тихая, скромная, но говорливая, если судить по тому, как она то и дело пыталась что-то спросить у гостьи, но манеры не позволяли. Наверняка еще и многое замечающая… очередная любительница сплетен и нравоучений стояла перед Аямэ, и сейчас это было идеально.

– Нобуко-сан, центр города оживлен, но окраина словно вымерла. В чем же дело?

Нобуко будто того и ждала. Аккуратно осмотревшись нет ли поблизости мужа, она склонилась к Аямэ и, собирая посуду, начала говорить:

– Меньше чем полмесяца назад пропал один старик. Жил через улицу от нас, почти в лесу. Он пил да любил дымить вонючей травой. Его не особо приветствовали – старик был странным, и обычно его сторонились, потому никто и не понял сразу, что он пропал. Дня через три, когда так его и не увидели, решили, что он спьяну отправился в горы, да где-то и рухнул с обрыва. Он без семьи был, так что горевать особо и некому, потому и за телом не пошли. Вдруг кто еще пострадает? А еще через день после того пропал молодой парень. Ушел за хворостом и не вернулся. Тогда уже собрали охотников из местных и отправили на поиски, так они вернулись белые, как тот снег. Отыскали тела и старика, и парня. Растерзанные да разбросанные по лесу. А дней пять назад пропала молодая невеста. Вроде пошла к будущей свекрови, потому что та слегла, а до дома жениха и не добралась. Ее тем же вечером нашли. Выпотрошенную и висящую на дереве вниз головой.

Нобуко вздрогнула всем телом и испуганно покосилась на лес в окне. Тишина на улице, судя по всему, успокоила ее, и Нобуко вновь повернулась к Аямэ.

– Оммёдзи-сама сейчас никого не принимает, проводит обряд очищения от скверны, потому к нему мы так и не смогли попасть. Может, он бы избавил от нечисти, – горестно вздохнула она. – А пока мы довольствуемся омамори, которые создают в храме Аматэрасу-омиками. Поскорее бы кто-то избавил от этого сатори.

Аямэ едва не засмеялась. Сатори? Этот обезьяноподобный ёкай, конечно, был тем еще порождением тьмы: насиловал девушек и ел непутевых отшельников, – но он никогда бы не сотворил того, о чем поведала Нобуко. Сатори относился к категории трусливых демонов, он избегал охотников, а нападал только на тех, кто думал о чем-то приятном и был просто рассеянным. Ёкай считался слабым, с ним бы даже простой каннуси справился.

Нет, разорванные и разбросанные тела… Аямэ точно знала, что это дело рук они. На личном опыте убедилась.

Старый шрам на левой ноге зачесался, эхом отражая мысли оммёдзи.

Воспоминания тут же попытались взять над Аямэ верх, но она привычно от них отмахнулась. Не хватало еще погрязнуть в болезненной памяти и не суметь выполнить долг оммёдзи. Она не для того работала над собой последние десять лет, чтобы позволить каким-то мыслям свести всё на нет.

Вот только молчание Аямэ Нобуко приняла за испуг, потому что тут же сменила тон на доверительный и с видом умудренной опытом женщины произнесла:

– Это не мое дело, но такой молодой девушке, как вы, госпожа, не стоит путешествовать одной. Тем более в такие темные времена. Если не нападет нечисть, а ее немало, так до падшей женщины недалеко будет – вдруг кто воспользуется вами? Кто там будет разбираться – сами вы такой путь выбрали, иль кто склонил к нему. Вы вот маленькая такая, худенькая, лучше нашли бы себе супруга. Мужья не всегда добрые, но посмотрите на меня! Двое детей, еда всегда на столе, крыша над головой, а порой супругу и ответить что могу!

Аямэ устала ее слушать и подняла голову от остатков тонкацу. Льдистые глаза пронзили обжигающим холодом, заставив Нобуко вздрогнуть и замолчать. Очевидно, правила поведения с гостями все же были хоть как-то вбиты в ее голову, потому что она поспешно извинилась за пустые разговоры и, забрав посуду, быстро скрылась из виду.

Как будто вся жизнь женщины сводилась к тому, чтобы удачно выйти замуж, нарожать детей и иметь возможность порой чувствовать себя особенной.

Аямэ и была особенной, а не просто мечтала о подобном. Она была сильной, умной, и никто не смел усомниться в ее таланте убивать они и изгонять ёкаев. Она превосходила многих мужчин, которых встречала в городах и деревнях, как умом, так и умением постоять за себя. И Аямэ совершенно не устраивало, что ее считали падшей женщиной из-за того, что она могла сама принимать за себя решения.

Аямэ поморщилась. Знала же, что подобные беседы всегда заканчивались одинаково. Если бы не необходимость пообщаться с Нобуко, чтобы узнать местные слухи, Аямэ в жизни бы не завела этот разговор.

С местным оммёдзи она решила разобраться в последнюю очередь. Сначала нужно избавить людей от они, чтобы больше никто не пострадал, и пока Аямэ не знала, насколько сильным окажется демон, только что он был особенно жестоким. Не то чтобы ее это очень волновало.

Аямэ бесшумно проскользнула в предоставленную ей комнату и расстелила футон, намереваясь поспать. Ночью она отправится в горы: исследовать местность и заодно избавиться хотя бы от парочки ёкаев, которые попадутся под руку. Если же и они встретит… Что ж, тогда этот день будет не так уж и плох.

Она уснула практически мгновенно, не сняв с себя одежды и выложив из специального мешочка бумажных сикигами – так она будет готова к любой опасности.

Вместо снов Аямэ обычно снились обрывочные воспоминания, большую часть из которых она предпочла бы забыть навсегда. Вот и в этот раз память подсунула ей фрагменты худшего дня в жизни. Давний кошмар, верный спутник с юных лет, снова мучил ее жарким летним воздухом, удушающей смесью запахов сладостей и крови и взглядами, полными ужаса и страха.

Аямэ проснулась на закате, чувствуя себя разбитой и потерянной, ее трясло, лоб покрылся липкой испариной, а руки так крепко были сжаты в кулаки, что на ладонях теперь красовались полумесяцы ногтей.

Оставленный на низком столике кувшин с водой казался благословением богов, и Аямэ осушила его едва ли не наполовину. Хватка воспоминаний ослабла, Аямэ смогла спокойно выдохнуть и сосредоточиться на своих ощущениях. Что-то было неправильно, что-то разбудило Аямэ, ведь кошмары никогда не отпускали ее так легко, но она никак не могла понять, что же не так.

А потом она ощутила негативную энергию. Тяжелая и насыщенная, она растекалась по улице. Аямэ всегда удивлялась, как люди могут ее не чувствовать.

Спрятав сикигами в рукав, чтобы быстрее призывать духов, Аямэ приподняла штанину и достала из ножен, прикрепленных к ноге, танто – носи она оружие открыто, вопросов было бы не избежать, не говоря о возможных проблемах со стражниками в городе. Короткий меч привычно лег в руку, даруя дополнительный источник покоя. С клинком наперевес и с верными духами под рукой Аямэ была готова к бою, даже если он начнется через мгновение.

Ками будто услышали ее мысли. На улице раздался отчаянный женский крик. Аямэ выругалась и выпрыгнула из окна, минуя слишком уж долгий путь наружу через дверь. Энергия ёкая вела в горы, как и редкие капли крови, которые Аямэ