Билет, что странно, поменяли без проблем и каких-либо доплат. Дорога назад оказалась гораздо более спокойной, чем поездка в Ростов: рядом не оказалось ни единого попутчика, вагон попался новый, с кондиционером, а вежливый проводник, видя замученный вид пассажира, даже бесплатно налил ему стакан чая. Без сахара, правда, но дареному коню в зубы не смотрят. Всю ночь Саша провел сидя у окна и глядя в черный мрак. Иногда попадались освещенные населенные пункты, и их свет буквально слепил, его казалось так много, что хотелось разом взорвать все фонари и вообще запретить солнцу появляться на небосводе. Но он терпел. Терпел и не мог заснуть, потому что его голову забивали мысли об ужасном поведении отца. То и дело появлялось желание вернуться и убить его, втоптать в кафель, сломать ему все кости и вспороть брюхо кухонным ножом, но эти мысли вовремя улетучивались и оставались где-то на перроне, пока поезд вместе с Сашей уже уезжал далеко вперед.

Курск оставался все таким же мрачным и дождливым. Вокзал пустовал, если не считать двух приютившихся на лавках бездомных, которых по каким-то странным причинам не прогоняли сотрудники полиции. Саша вдруг ощутил жуткую усталость и решил, что доедет домой на такси. Достав из кармана телефон, он присел на лавку неподалеку от спящих бомжей и с особым усилием заставил свои глаза сконцентрироваться на экране – тот то двоился, а то и вовсе троился. Но во время набора номера сознание покинуло Сашу – он выронил телефон из рук, запрокинул голову и мгновенно уснул. Вся навалившаяся на него за последнее время информация вмиг перестала быть важной, даже смерть матери.

Проснулся за полночь. Его никто не тронул, и даже телефон, упавший на пол, остался там лежать. Подняв его, Саша понял, почему никто не позарился на это чудо техники: корпус и экран пошли трещинами, а аккумулятор, видимо, при ударе отскочил и отлетел в неведомые вокзальные закрома. Вызвать такси теперь возможности не было, даже если бы у Саши были деньги на оплату. Нет, конечно, оплатить после приезда могла и Марина, но тревожить ее посреди ночи совсем не хотелось. А маршрутки в это время давно уже не ходили. Оставалось одно – дойти до дома пешком.

Улицы Курска в это время, как всегда, пустовали. Даже центр города, поддавшись неумолимой сонливости, погрузил себя и жителей в сладкий ночной сон. Лишь изредка проезжали дорогоуборочные машины, да проходили пьяной походкой возвращающиеся домой после шумных попоек студенты. Но оказался среди полуночных путников и тот, чей разум не был затуманен алкоголем или травкой: Александр Сомов возвращался домой с похорон собственной матери.

Саша потратил на путь домой почти два часа. Перед самым рассветом он достиг дверей подъезда и с пятой попытки попал магнитным ключом в домофон. Раздался приветливый писк, позволяющий войти внутрь.

Странно, но в подъезде чувствовалось все то же странное нечто, что и в старом доме в Ростове. И вновь некая неуловимая, но чертовски важная вещь то кружила на видном месте, то ускользала при попытке ее осознать. Саша даже остановился посреди лестничного пролета, собираясь с мыслями и пытаясь понять, что же это такое происходит. В конце концов, он скинул все на усталость и шоковое состояние, после чего поскорее засеменил к своей квартире.

Первое, что напрягло Сашу, – это глухие звуки музыки за дверью. Марина должна была утром ехать на работу, и в столь поздний час она бы ни за что не стала предаваться праздному веселью. Она была любительницей поспать и, что в наше время являлось значительной редкостью, являлась жаворонком – ложилась и вставала она всегда рано. А тут – на тебе: почти четыре утра, а девушка еще не спит. И эта вроде бы незначительная мелочь вдруг показалась настолько важной, что по спине пробежали мурашки.

Второе, что напрягло Сашу после того, как он отворил дверь, – это чужая обувь на пороге и незнакомая мужская куртка большого размера на вешалке. Музыка тем временем оказалась самым заурядным российским шансоном про отсидку в тюрьме, воров в законе и тяжкую жизнь беспризорников. Это было еще более странным, чем просто сам факт включенной музыки посреди ночи; кроме того, у Марины на подобное был неплохой вкус, она предпочитала классику зарубежного рока, кое-что из альтернативы и, возможно, совсем единично – рэп. Но никак не блатные песни.

Собственно, размышлять о музыке было ни к чему. Чужая одежда говорила обо всем за себя.

В доме находился чужой мужчина, и ни он, ни Марина из-за громкого шансона до сих пор не услышали, как вернулся хозяин квартиры. Саша на миг решил все бросить, развернуться и уйти, но тут же сказал сам себе: «Какого черта хрен пойми кто будет находиться в ТВОЕМ доме с ТВОЕЙ девушкой?!» Эта мысль заставила Сашу тихонько снять с себя пальто, аккуратно достать из шифоньера старенькую биту, которой он орудовал в семнадцать лет, и на цыпочках подкрасться к двери спальни, из которой обрывками доносилась неразборчивая речь. После недолгого подслушивания стало ясно, что Марина беседует с кем-то легко и непринужденно, даже флиртуя. Игривые нотки в ее голосе вывели Сашу из себя. Набрав полную грудь воздуха, выпрямив спину и закинув биту на плечо, он резко открыл дверь и встал на пороге в спальню.

Оправдались самые худшие ожидания. На кровати под одеялом лежали в обнимку и, видимо, уже закончив все свои интимные дела, Марина и быдловатого вида небритый мужик. Несколько секунд длилось молчание, Саша и незнакомец смотрели друг другу в глаза, но только первый выражал взглядом ярость и желание убивать, а второй – неожиданность и страх. Девушка же затряслась и стала переводить взгляд то на своего любовника, то на внезапно вернувшегося из Ростова рогоносца. В конце концов Саша с особым наслаждением произнес одну фразу, услышанную в популярном сериале:

– Сюрприз, ублюдок.

После этих слов любовник резко скинул одеяло и, продемонстрировав всем свою абсолютную наготу, соскочил с кровати. Он чувствовал свою уязвимость, хотя был на полторы головы выше и на полметра шире в плечах, чем Саша. Но страх скорой расправы сделал его абсолютно беззащитным.

– С-сашенька, милый, – заикаясь, пролепетала Марина. – Д-давай все обсудим. Не будем совершать необдуманных действий… подумай о п-последствиях!

– Заткнись. С тобой я разберусь позже.

И Саша решил действовать. Он стремительно подошел к мужчине, резко пнул его ногой в живот, отчего тот отлетел к батарее и сильно ударился об нее головой, после чего замахнулся битой и опустил ее аккурат на левое плечо противника. Раздался смачный хруст, а также протяжный вопль раненого, и это доставило Саше неимоверное удовольствие. Он желал продолжить, а потому решил поддаться желанию и вновь ударил. На этот раз рука сломалась пониже – в предплечье, и теперь уже закричала Марина. Нервные соседи стали стучать по батарее, призывая шумных соседей к порядку. Но Саша планировал еще немного пошуметь.

Выплескивая всю свою ярость, накопившуюся еще с визита к отцу, он нанес несколько ударов по забивающемуся в угол мужчине, ломая ему кости и оставляя страшные ушибы. Тело любовника Марины оказалось далеко не таким крепким, каким выглядело: груда мышц не спасла своего носителя от биты, в замах которой вложена неимоверная злоба и жажда расправы. Удар за ударом падали на мужчину, пока тот истекал кровью и уже почти не шевелился; любовник сжался в позу зародыша, прикрывая уже ватными переломанными руками уцелевшие ребра. Но Саша был неумолим – он бил по кистям, дробя пальцы, до смерти ужасая тем Марину.