— Что? Нет! — испугалась Мариам, ибо в плане не было ни слова о её прекрасных локонах. — Что угодно, только не волосы!

— Сестра, так надо, не капризничай. — заранее устал Базиль, вспомнив, как раньше терпел капризы Мариам.

— Базиль, ты жестокий, только не волосы! — Не могла Мариам сдержать слёзы, а Дзин впервые увидел, как она плачет по пустяку, да ещё и так жалостно. — Мои волосики… — одной рукой щупала своё сокровище на голове, а другой вытирала слёзы как ребенок.

— Мари… — начал Дзин успокаивать её. — всё не так плохо. Мы, вот, в Тяньшан вообще все лысые! — попытка не пытка, хотя, для Мариам она стала таковой и заставила лить слёзы так сильно, что лицо начало краснеть. — Ну… красные панды-зверолюды у нас не лысые… — попробовал неловко Дзин улучшить ситуацию, но лучше бы не пробовал.

— Я не хочу быть лысой… — еле выговорила усталым голосом сквозь слёзы.

После этих слов Базиль тяжело выдохнул и решил наступить себе на горло: "Ладно, я попытаюсь убедить торговцев в Ламмере в том, что ты особенная пленница, которой ни в коем случае нельзя стричь волосы…" И стоило Мариам это услышать, как она преисполнилась в огромной любви и радости, крепко обняв добродушного брата с тысячью благодарностей. И после такой трогательной сцены Дзин подумал, что ей обязательно нужно побыть на Тяньшан и увидеть "корзину с яйцами".

Когда проблема была решена, Базиль, стоя позади деревни с прямоугольными домами из песчаника, чьи окна и дворы красовались стрельчатыми арками, начал рассказывать, куда им нужно повернуть, чтобы добраться до грузовой стоянки, и дополнительно описал дилижанс, заставив агентов обратить на это более пристальное внимание, ибо в Лакшата — по виду от этого транспорта — осталось одно только название: "Вы должны сесть на корабль на металлических гусеницах с огромными трубами. Никаких лошадей, верблюдов или хисаатов, поняли? Гусеничное судно с трубами." Дзин хотел спросить, как корабль может передвигаться на таких маленьких животных как гусеницы, но Мариам перебила его и подтвердила свою готовность, после чего любознательный мальчик, что так нуждался в ответах, получил от Мариам подброшенную ею одежду для маскировки и сама принялась в быстром темпе одеваться. Однако её внезапно взволновал один вопрос:

— Базиль, а под какими именами мы с Дзином в списке?

— Дзину прикрываться чужим именем нет смысла, а ты будешь Мэ… — не успел Базиль договорить, как Мариам с улыбкой опередила его.

— Меруэм Рокши! Так ты ещё не забыл!

— Так ты ещё помнишь? — вместе с удивлением ободрился Базиль, пока Дзин пребывал в смятении.

— Это же была наша любимая игра — как такое забыть? — лицо Мариам расплылось в улыбке от ностальгии. — Мы срывали ветки и делали вид, будто это музыкальные инструменты, и представляли, что мы знаменитые барды!

— Ты постоянно называла себя Меруэм Рокши… — предался ностальгии Базиль. — А ты помнишь, как я хотел взять себе похожий псевдоним?

— Конечно помню. — посмеялась Мариам, как только это воспоминание всплыло. — Ты сначала придумал фамилию, а потом говорил, что слушатели должны всегда знать настоящее имя! "Великий бард Базиль Шахамди"! — после этих приятных воспоминаний Мариам вернулась в настоящее, но улыбка не спала. — И всё-таки у нас было весёлое детство, но нам пора — скоро прибудет конвой. — положила Мариам руку Дзину на плечо.

— Ты права, сестра, что-то мы заговорились… — Базиль в этот момент всей душой захотел, чтобы такие диалоги никогда не кончались, но дело взывало. — Удачи вам!

— Тебе тоже, братец. — одарила Мариам брата слабой, но искренней улыбкой.

Дзин и Мариам попрощались с Базилем, что поскакал на Хисаате в столицу, пока наши агенты направлялись в нужную точку.

Проходя по улицам к стоянке, прохожие смотрели на "рабов" с презрением и опаской, ибо один из них спокойно двигался со своими длинными волосами, притом совсем без стражи, однако те встретили агентов, когда Дзин и Мариам подобрались к стоянке дилижанса: под палящим Сэн множество бритых рабов стояли в строй перед одним солдатом на стуле, что называл имена тех, кому предстояло отправиться в Лакшата, а позади него своей тенью закрывал шандийца крупный корабль, на котором вместо мачт с парусами торчали железные трубы, концы оных были покрыты сажей, а стояло это судно на механических гусеницах высотой с человека и длинной во всю посудину — от транца15 до форштевня16. Картина начала конца — капитан, отвечающий за живой груз, провожал безвольных к местам, где вся их свобода становилась ничем, а позади него механический монстр, закрывающий невозмутимое лицо шандийца от лучей Сэн.

И когда в ряды бедолаг встали Мариам с Дзином, капитан выкрикнул со злостью, что его солдаты как попало контролируют рабов, а затем продолжил идти по списку, и каждый названный проходил вперед, после чего его затаскивали в дилижанс двое солдат.

Дзин был последним в списке, но по каким-то неведомым причинам имя Меруэм ещё не назвали, отчего Мари осталась одна перед капитаном, что начал что-то подозревать и глядел на шандийку с недоумением, после чего тот встал со стула и сказал: "Может на меня злой рок напал? Твоего имени нет в списке, шандийка. Надеюсь, всё это — такая шутка, чтобы посмеяться над настоящими рабами — тебе же лучше, чтобы так оно и было. Не хочется мне соотечественника в одной куче с рабами видеть." Дзин услышал эти слова, когда его затаскивали в каюты дилижанса, и тот обернулся от волнения, чтобы узнать, всё ли с Мари хорошо, но солдаты крыли его матом и пинали, чтобы раб меньше сопротивлялся, отчего тёуган только больше занервничал, а Мариам, глядя на эту картину, в панике продумывала план действий, находясь в шоке от того, что её имени не оказалось в списке.

Когда капитан подходил к ней, Мариам начала щёлкать пальцами в простом ритме, накладывая этот звук на топот сапог шандийца.

— Ты чего делаешь? — с недоумением сказал солдат.

— Проверьте ещё разок, там должно быть написано: "Меруэм Рокши."

Капитан взглянул на список, и среди имён появлялись знакомые буквы, а затем собрались в конце, заставив солдата подумать, что тот перепил или появились проблемы со зрением, но на самом деле причиной такого появления Меруэма стала техника войдерума звука, заставляющая людей видеть иллюзии. "Как жаль, ты и в самом деле раб… Полезай в дилижанс, да поскорее…" — с болью и разочарованием сказал капитан, но для Мариам это был момент радости.

Мариам пустили в каюту причудливого судна, где тощие и раненые вашаки и гуатти смиренно