И хоть отец Ахмада сумел получить достойную работу, этого гуатти никто не принимал за своего, ибо равные права оказались на деле рабочими только для шандийцев. Парень всем сердцем желал избавить отца и подобных ему людей от такого несчастья, отчего решил всеми силами добыть материальные средства для достижения этой цели, ибо от матери он запомнил одну фразу: "Золото избавляет людей от бед."

Ничего не рассказав отцу, Ахмад под покровом ночи пробрался незамеченным во дворец Лакшата, ибо "Где могут быть самые драгоценные вещи, если не здесь?" — именно так думал парень, обходя тайком стражников один за другим, пока не добрался до опочивальни21 султаны, где сплошь и рядом была роскошь, которую Ахмад видел мельком разве что на крупных праздниках.

"Веришь ли ты, что это поможет? Спасёт ли твоя вера от несчастий? Ты схватишь всё, чтобы избавить окружающих от боли, позволь мне направить твои руки, мальчонка." — внезапно, будто из самой пустоты, в голове Ахмада прозвучали эти слова тонким, чуть ли не ноющим мужским голосом. Однако они появились так же быстро и внезапно, как и исчезли, заставив парня думать, что это просто разыгралось воображение. После чего тот продолжил стаскивать в мешок всё блестящее и ценное, пока в один момент над ним не предстала величественная, но болезненная фигура самой султаны, чей покой он потревожил.

Ахмад встал как вкопанный, после чего следил за каждым движением рук самого влиятельного человека во всей стране, что одним приказом мог заставить весь клан охотиться за вором, однако Малика тихо прошептала: "Юнец, ты был избран как сосуд для силы, что готова покровительствовать тебе. Но чего ты хочешь сам? Скажи мне, мальчик, для чего тебе мешок с золотом?" На что Ахмад, преодолев страх, гордо выдал все свои планы о том, как хочет избавить людей от несчастий.

Когда парень всё рассказал, Малика улыбнулась и протянула руку, рассказав, что источником всех бед является злой рок, и Ахмад может стать тем, кто будет избавлять людей от несчастий именем самой султаны, когда придёт время. Ахмад внял её словам и согласился, ибо её речи были настолько сильными и красивыми, насколько и внушающими доверие. И в этот же момент позади Малики появилось тёмное пятно, что стремительно налетело на тело парня и врезалось, потихоньку растворяясь и нашёптывая прямо в разум: "Теперь я — твой щит и меч, срастающиеся с рукой, плотью и кровью, разумом и телом. Доверься мне и внемли словам с языка животворящего, молодая кровь!"

Малика наблюдала за тем, как Ахмад меняется в лице: брови стали гуще, нос острее, а глаза больше не источали страх, став отражением решимости. И когда метаморфозы окончились, Ахмад преклонил колено и вслушивался в каждое слово госпожи: "Этот безымянный покровитель теперь — твоя сила, что будет всю оставшуюся жизнь помогать и оберегать; слушай её голос и стань ей достойным носителем, а мне верным подданным. Ибо когда я верну трон, ты станешь кардиналом. Клянись верой и правдой служить мне, и я нареку тебя именем достойным — Субхути Бхат!"

Глава 19 "Эхо прошлого: Тварь ли я дрожащая?"

Под конец правления Ракеша Али, в государстве то и дело царила несправедливость, ибо даже уравнивание прав мужчин было только для того, чтобы в будущем сместить матриархат патриархатом — эта и многие другие реформы имели мало поддержки, посему узурпатор нажил много политических врагов, и один из них яро шёл наперекор власти и старался внести свои законы. Тогда Ракеш решил избавиться с помощью буквы закона от него, выдавая его за агента из Айтилла, предателя страны.

Ракеш подключил множество своих людей, чтобы провернуть эту подставу, а затем заставил врага предстать перед судом, где главным свидетелем должна была предстать молодая стражница и будущий визирь, что гордо носила имя Рур Хафез. Однако известно ей было только о подставном суде, ибо Ракеш описал ей ситуацию так, что это — крайняя мера, чтобы избавиться от преступника. Рур двигала жажда справедливости, посему она с радостью согласилась на этот липовый суд, отправив невинного человека на плаху. Однако лишь через месяц, когда поползли слухи среди визирей, она задумалась о правильности своих действий.

Ракеш хоть и получил желаемое, но его аппетит никогда не угасал, посему он положил глаз на прекрасную и молодую Рур, всячески отправляя ей письма о том, чтобы она присоединилась к гарему22 и повысила свой социальный статус и чин, моментально став пашой одного из районов, однако Рур это было просто противно. Тогда она задумалась: "И такому государю я служу? Его законы и действия стали мне словом правды и справедливости?" — Эти мысли стали причиной опасных действий, заставивших Рур ходить по острию лезвия.

Рур Хафез, будучи самым молодым, крайне внимательным и ответственным стражником, сохраняла все свои письма от высокопоставленных людей, в том числе и от султана, что когда-то отправил её на несправедливый и подозрительный суд, а потом и вовсе домогался, и всё это Ракеш записывал на бумаге и отправлял шандийке.

Проведя собственное расследование, Рур сумела через несколько колец выйти на подставу Ракеша, в которой поняла, что смерть нужна была султану для того, чтобы заткнуть политическому противнику рот о слишком напористых вопросах о Малике и том, почему люди видят её всё реже и реже. Рур всё поняла и решила во что бы то ни стало вернуть истиной правительнице власть, обратив внимание общественности на преступление Ракеша, дабы тем самым вынудить его достать все карты и сдаться. Однако, когда план пришёл в действие, мало кто осмеливался идти против воли султана и обвинять его в преступлении, отчего Рур осталась одна против врага, и единственной защитой остался шантаж письмами, говорящие о том, что Ракеш готов через постель повысить чин и статус. Эти письма должны были разоблачить Ракеша и показать народу, насколько он недостойный правитель, если Рур нужно будет защищаться от нападок султана за раскрытие дела о суде.

Однако одной тёмной ночью домой к Рур вломились визири и арестовали её без каких-либо слов — разве что забили дубинками, чтобы она не могла сопротивляться.

Без суда и следствия Рур Хафез отправили в темницу, где её жестоко пытали в надежде выяснить, куда она спрятала письма. На всём теле ей оставили множество колотых ран, ожогов, а прекрасное лицо было исполосовано, но ни единого слова она не выдала за четыре дня жутких пыток и