начали возвращаться. Когда эйра Морган ненадолго вышла, ко мне приблизился Бредвигс, справился о моём самочувствии и строго спросил:

— Где вы взяли это зелье? У кого купили? Нейтрализатор скоро перестанет действовать. Мне нужно выяснить точный рецепт, иначе помочь не смогу.

Когда он подошёл, комфортная температура воздуха вокруг меня снова заметно понизилась, хотя щёки буквально пылали от стыда. Я всё ещё не была готова встретить его взгляд и рассказать правду. Ох, без эмоций было как-то проще.

— Мне холодно, отойдите! — взмолилась я, с головой ныряя под одеяло, но его безжалостно стащили, а Бредвигс, склонившись надо мной, настойчиво и взволнованно повторил:

— Мне нужен рецепт. Да поймите, упрямая вы девчонка, всё очень серьёзно! Вашему здоровью может быть нанесён непоправимый ущерб! Где вы это купили?

Эти пугающие слова не сразу, но всё же дошли до сознания.

— Нигде, я сама… приготовила, — выдавила, обхватив себя за плечи, и отводя в сторону взгляд.

Бредвигс, вняв просьбе, отошёл и разочаровано резюмировал:

— Тогда рецепт бесполезен. Вы там, что угодно перепутать могли.

Его слова, содержащие явный намёк на мою некомпетентность в его предмете, задели. Я уже почти отвыкла от этого чувства обиды и распирающего возмущения, вылившихся в гневном возражении:

— Ничего там не перепутано! Это отворотное. Я всё сделала чётко по рецепту. У меня была отличная мотивация — избавиться от неуместных чувств, чтобы ваши придирки и оскорбления больше не причиняли боли! Так что я очень старалась! И всё получилось. Почти…

— У вас получилось себя извести! — недовольным тоном напомнил зельевар, имеющий сейчас непривычно растерянный и немного удивлённый вид. Видимо, не ожидал подобного заявления. — Обычно эти самые, как вы выразились придирки и оскорбления, являются лучшим отворотным средством и работают безотказно. Во всяком случае, с остальными, но с вами всегда всё непросто, да Биргем? — устало вздохнул он, покачав головой. — Ладно, сейчас это неважно. Где мне найти рецепт?

Как это неважно? То есть, он специально что ли так себя с нами ведёт? И ведь действительно другие девчонки, поначалу симпатизирующие новому преподавателю, сейчас из-за этого его уже терпеть не могут.

— А мне кажется, вам просто нравится нам грубить! — заявила я из духа противоречия.

— Что ж, вижу вам уже намного лучше, — съязвил Бредвигс, быстро избавившись от растерянности во взгляде и голосе. — Но давайте всё же вернёмся к рецепту.

— Я его наизусть помню. Дайте лист бумаги, напишу.

— Нет, нужно исключить малейшую возможность ошибки. Мне нужен именно оригинал, — стоял на своём профессор.

Пришлось признаться, что пользовалась рецептом дедушки, оставшимся в его лаборатории в одной из книг. Бредвигс кивнул, сказал, что отправится к нам сейчас же. Уже у входа он, словно что-то вспомнив, резко остановился и спросил:

— Биргем, а где вы взяли иргаль? Он ведь необходим в любом рецепте отворотного.

Я колебалась лишь секунду, потом твёрдо ответила:

— Нашла!

А когда он недоверчиво поднял брови, поспешила объяснить:

— Недалеко от нашего дома есть роща иргаля. Однажды я увидела там лежащую на земле ветку. Когда решилась готовить то зелье, вспомнила об этом и ходила в ту рощу при каждой возможности, пока снова не обнаружила такую же находку.

— Как интересно. А частицу моего тела: кровь или волос вы как достали? — сухо поинтересовался Бредвигс. — Это ведь тоже один из ключевых ингредиентов.

— Помните, как мы в экипаже вместе ехали? — Я невольно покраснела, вспомнив тот неловкий момент, когда наши лица оказались вдруг совсем рядом. — Это случайно получилось. А потом я почти сразу нашла иргаль, вот и решила, что это… знак.

— Что ж, мы ещё вернёмся к этому разговору, а пока отдыхайте, — кивнул Бредвигс, на мгновение задержал на мне нечитаемый взгляд и вышел, осторожно прикрыв дверь.

Глава 11

Разумеется, попасть в дедушкину лабораторию без маминой помощи Бредвигс не мог. А она, узнав о случившемся, немедленно примчалась в академию и, не слушая ни чьих возражений, особенно моих, забрала меня к себе — в королевский госпиталь.

Вот так я оказалась в одной из его палат в сопровождении мамы, устроившей допрос с пристрастием.

— Почему я узнаю обо всём последней? — возмущалась она, нервно расхаживая по небольшому, очень светлому и уютному помещению, пока я привычно куталась в одеяло, хотя сильного холода уже не чувствовала. — Да ещё от этого грубияна Бредвигса! Он заявил, что я, видимо, слишком занята своей личной жизнью, чтобы уследить за дочерью, которая у меня под носом готовит запрещённые зелья!

— Оно не запрещённое, а просто не рекомендуемое, — машинально возразила я, успев попутно обидеться на зельевара, снова выставившего меня неразумным ребёнком. Впрочем, теперь я и сама понимала, что поступила безрассудно. Нужно было сразу догадаться, что не соответствующие ожидаемому результату симптомы несут угрозу.

У меня действительно обнаружилась атипичная аллергическая реакция на иргаль, вступивший во взаимодействие с другими ингредиентами, а превышение дозировки только усилило эффект.

— Зачем ты меня забрала сюда? Теперь все узнают о случившемся, — тяжело вздохнула я, представив, как на меня буквально будут показывать пальцем и перешёптываться за спиной. Вряд ли сюда часто поступают пациентки, злоупотребившие отворотным.

— Не волнуйся, у тебя тут совсем другой диагноз, — раздражённо повела плечом мама. — А узнать всё для начала хотелось бы мне! Кто он? Тот, из-за кого ты на это решилась?

Взгляд мамы, ожидающей ответа, был требовательным и взволнованным. Я испытала заметное облегчение от того, что не всё тайное стало явным, и поспешила заверить:

— Не имеет значения. Я хочу обо всём забыть. Так что давай не будем больше возвращаться к этой теме!

— Ты уже пыталась всё забыть очень опасным способом, какой теперь выберешь? — удручённо покачала головой мама и с горечью вздохнула: — Похоже, этот Бредвигс прав — я ничего не знаю о собственной дочери!

— Не слушай его, он просто любит говорить людям гадости, — пробормотала, чувствуя себя виноватой из-за реакции мамы и продолжая злиться на зельевара. Какое он имел право делать ей такие замечания, если сам во всём виноват со своей глупой методикой унижений и оскорблений!

И тут мама после очередного тяжёлого вздоха осторожно задала вопрос, которого я боялась ещё больше, чем выяснения личности моего возлюбленного.

— Джайнис, а иргаль… ты точно нашла? Пожалуйста, не скрывай от меня