- Даже представить себе невозможно!

- Настоящая загадка не столько в том, как произошло убийство, сколько в том, где была и что делала Микела с того момента, как вы расстались, до момента, когда ее видел свидетель. Почти пять часов, а это немало. А теперь нам пора, потому что сейчас в комиссариат явится доктор Эмануэле Ликальци.

Садясь в машину, Монтальбано, как каракатица, выпустил наружу чернила:

- Я сомневаюсь, что результаты твоего опроса общественного мнения подтвердили бы общую уверенность в невиновности Маурицио. По крайней мере у одного из опрошенных возникли бы серьезные сомнения.

- И кто же это?

- Его отец, инженер Ди Блази. В противном случае он бы сразу кинулся искать сына.

- Но это же естественно, что ему приходят в голову разные мысли. Я вспомнила еще кое-что. Когда Маурицио спрашивал меня о Микеле, я ему посоветовала позвонить прямо ей на мобильный. Он ответил, что уже звонил, но аппарат был отключен.

В дверях комиссариата он едва не налетел на Галлуццо.

- Ну что, вернулись из героического похода?

Фацио, должно быть, уже поведал ему об утренней головомойке.

- Так точно, - ответил тот смущенно.

- Доктор Ауджелло у себя?

- Никак нет.

Смущение заметно возросло.

- А где он? Еще каких-нибудь забастовщиков лупит?

- Да в больнице он.

- Как?! Что случилось? - всполошился Монтальбано.

- Камнем в голову угодили. В больнице наложили три шва и оставили его для наблюдения. Велели вернуться за ним в восемь вечера. Если будет все в порядке, отвезу его домой.

Катарелла прервал пулеметную очередь ругательств, которой разразился комиссар.

- Синьор дохтур, а синьор дохтур! Перво-наперво, звонил два раза дохтур Латте с буквой «с» на конце. Говорит, что вы должны пирсонально ему сразу же звонить. Потом есть другие звонки. Я тут вот на этом листке пометил.

- Ну и вытри им задницу.

Доктор Эмануэле Ликальци оказался шестидесятилетним субтильным мужчиной в очках в золотой оправе, одетым во все серое. Он выглядел свежевыстиранным, причесанным и наманикюренным, не придерешься.

- Как вы сюда добрались?

- Вы имеете в виду, из аэропорта? Я взял напрокат машину. Ехал целых три часа.

- Вы уже заезжали в гостиницу?

- Нет. Багаж в машине. Поеду потом.

Как только ему удалось не помять брюк?

- Поедем в коттедж? По дороге и поговорим, так вы сэкономите время.

- Как хотите, комиссар.

Сели в машину доктора.

- Ее убил какой-нибудь ее любовник?

Да уж, Эмануэле Ликальци не церемонился.

- Мы пока не можем ничего утверждать. Единственное, что мы знаем точно, - то, что она имела неоднократные половые контакты.

Доктор не смутился, спокойно продолжал вести машину, как будто погибшая была не его женой.

- Почему вы думаете, что у нее был любовник?

- Потому что у нее уже был один в Болонье.

- Вот как…

- Да, Микела мне и имя назвала. Кажется, Серравалле, антиквар.

- Довольно необычно.

- Она мне все рассказывала, комиссар. Она мне доверяла.

- А вы ей тоже все рассказывали?

- Конечно.

- Образцовый брак, - с иронией заметил комиссар.

Монтальбано чувствовал, что необратимо отстал от современных взглядов на жизнь. Сам он придерживался традиционных взглядов. «Открытый брак» для него значил только одно: муж и жена наставляют друг другу рога, и им хватает бесстыдства рассказывать потом друг другу о своих постельных приключениях.

- Да нет, не образцовый, - поправил как ни в чем не бывало доктор Ликальци, - а выгодный.

- Для Микелы? Для вас?

- Для нас обоих.

- Поясните, пожалуйста.

- Пожалуйста.

Он свернул направо.

- Куда вы едете? - спросил комиссар. - По этой дороге не доехать до Тре Фонтане.

- Извините, - сказал доктор, начав сложный обратный маневр. - Я в этих краях не был уже два с половиной года, с тех пор как женился. Строительством занималась Микела. Я дом видел только на фотографиях. Кстати о фотографиях. В чемодане у меня есть несколько фото Микелы - возможно, вам пригодятся.

- А знаете, убитая женщина может оказаться вовсе не вашей женой.

- Вы шутите?

- Нет. Никто официально не опознал ее, и никто из тех, кто ее видел убитой, не знал ее живой. Когда мы здесь закончим, я договорюсь с судмедэкспертом об опознании. Вы надолго задержитесь?

- Два-три дня, не больше. Потом отвезу Микелу в Болонью.

- Доктор, у меня к вам лишь один вопрос, и больше я к этой теме не вернусь. Где вы были и что делали в среду вечером?

- В среду? Допоздна оперировал в больнице.

- Вы мне рассказывали о вашем браке.

- Ах да. Я познакомился с Микелой три года назад. Она привезла в больницу своего брата, который сейчас живет в Нью-Йорке. У него был довольно сложный перелом правой стопы. Микела мне сразу понравилась. Она ведь очень красива, но особенно меня поразил ее характер. Она во всем видела положительную сторону. Потеряв обоих родителей, когда ей не было еще и пятнадцати лет, воспитывалась у дяди, который в один прекрасный день просто так, от нечего делать, ее изнасиловал. Короче говоря, она отчаянно билась, чтобы как-нибудь устроиться в жизни. Долго была любовницей одного промышленника, потом он избавился от нее, откупившись крупной суммой, на которую она и жила. Кое-как. Микела могла получить любого мужчину, какого хотела, но, в сущности, ее унижала роль содержанки.

- Вы предложили ей стать вашей любовницей, и она отказалась?

Впервые на невозмутимом лице Эмануэле Ликальци мелькнуло подобие улыбки.

- Вы на совершенно неверном пути, комиссар. Да, кстати, Микела говорила, что купила здесь темно-зеленый «твинго». Что с ним случилось?

- Авария.

- Микела плохо водила машину.

- На этот раз это произошло не по вине синьоры. Машина была по всем правилам припаркована перед домом.

- А вы откуда знаете?

- Потому что это мы в нее врезались. Однако все еще не знаем…

- Какая любопытная история!

- Я расскажу ее вам в другой раз. Именно в результате этого происшествия мы обнаружили труп.

- Вы думаете, мне ее отдадут?

- Не думаю, что этому что-то может помешать.