Эрей испытал потрясение, увидев, какую цепь сжимает Рандира. Серебро издревле было рудой темной магии, и то, что Императрица носила на бедрах серебряный пояс, отдавая плод под защиту Тьмы, говорило ему о многом.

Удар получился слабым, но пресветлая руда отпугнула и оставила мощный рубец на чешуе тварюги. Дальше, как понял маг, в парк прибежал Истерро и взял государыню под защиту.

Краем глаза Эрей отметил, как с боковой дорожки прыгает Гонт, потрясая укороченным луком, на бегу прилаживает стрелу… Впрочем, выстрелить капитан не успел: целькон прекрасно знал свое дело и трофей уступать не собирался. Плевок пламенем, точный удар когтями, укус в беззащитное брюхо… Глиссарх дернул лапами, раз, другой, пытаясь зацепить убийцу, потом глаза твари закатились, подернулись дымчатой пленкой, по телу прошла последняя судорога.

– Дэйв! – повелительно позвал Эрей.

Целькон неохотно отпустил жертву, мстительно пнул напоследок и послушно побрел к хозяину, плотоядно облизывая окровавленную морду. Гонт осторожно, медленно приблизился к туше глиссарха, натянул тетиву и всадил стрелу прямиком в стекленеющий глаз. Эрей одобрительно хмыкнул, не забыв потрепать по холке целькона.

Рана в боку горела, яд норовил разбежаться по жилам, убивая телесную оболочку. Пришлось вскрыть бесценную флягу и сделать намек на глоток, так, капнуть три капли в горло. Тело благодарно впитало желанную порцию Силы и приготовилось биться с недугом.

– Вы ранены, друг мой?

Голос Рандиры заставил Эрея вздрогнуть.

Он сидел на самом краю фонтана, – полуголый, полумертвый, страшный, в кровавых подтеках и синяках, – и прекрасно понимал, как дико смотрится рядом с ним чудная девушка в атласном платье и ожерелье из крупных гранатов. Маг сделал попытку встать:

– Государыня! – но Рандира остановила его, коснувшись обнаженной груди, чуть выше раны, чуть ниже клейма, там, где полагалось быть сердцу, прислушалась к его ровному стуку, мерному, как барабаны на марше, удивленно вскинула светлую бровь:

– Единый Бог, должно быть, вправду творил магов из камней и руд. Вы даже не взволнованы, советник!

– Нет причин волноваться, госпожа, – склонил голову Эрей Темный.

Она чуть поджала губы, потом улыбнулась, скрывая досаду:

– Яд этой жути на вас не действует?

– Действует, но иначе. Позвольте? – он осторожно убрал ее руку и мельком осмотрел рану. Царапина раздувалась и сочилась белесым гноем. – Похоже, без Братьев не обойтись, – недовольно ругнулся маг.

– Я пошлю за Ерэмом! – вскричала Рандира, ища поддержки у Гонта.

– Не стоит! – остановил их Эрей. – С раной справится брат Истерро. – Он кинул взгляд на монаха, застывшего в приступе нескрываемой зависти, усмехнулся и подмигнул: – Государыня, он так геройски сражался, что тоже заработал пару отметин!

Рандира опять улыбнулась и повернулась к монаху со словами искренней благодарности; тот тотчас сделался пунцовым, потом побелел как галит, позеленел и в заключение сменил окрас на фиолетовый. Эрей порадовался безграничным возможностям светлой породы к цветовой мимикрии.

Дар Гонт подошел, косясь на целькона. Капитан явно страшился атаки, но конь мирно пил из фонтана и не обращал на него внимания.

– Как вы? – спросил капитан, стараясь говорить дружелюбно. Кратко взглянув на разодранный бок, он замотал жгутом свой плащ и перетянул рану так, что у Эрея затрещали ребра. – Я бы позвал Ерэма, – скупо посоветовал он. – Истерро не сведущ в телесных хворях.

Маг покорно стерпел заботу.

– Почему вы выстрелили в самку? – кивнул он на труп глиссарха. – Почему именно в глаз?

Капитан пожал плечами и оглянулся на дохлую тварь:

– Сам не знаю. Мне подумалось, так будет правильно. Я снова ошибся?

– Значит, интуиция, – буркнул Эрей. – Вы поступили правильно, так и убивают аватары, просто мне показалось…

Договорить он не успел: на парковой дорожке показался Викард, готовый метать и рубить; сапог великана был порван, за развороченную пряжку цеплялось выдернутое с корнем деревцо. Рев обиды на злую судьбину вырвался из могучих легких, едва инь-чианин понял, что опоздал и драка закончилась. Мимо Викарда пронесся гнедой жеребец; Император спрыгнул с седла и кинулся к любимой супруге; Рандира прижалась к нему, ткнулась в плечо и разревелась, дав выход недавнему ужасу. Рад гладил ее золотистые косы, что-то шептал на ухо и все смотрел на советника, сидящего возле фонтана.

Эрей не выдержал первым, он опустил глаза, ссутулился и навалился всем весом на посох. Истерро оказался рядом, поддержал, с другой стороны пристроился Викард. Опираясь о плечо побратима, маг подумал, что слишком устал за последние дни. Так, что впору возвращаться в Аргоссу.

Чуть позже вечером, когда Эрею сделали необходимые перевязки, с почестями сожгли трупы павших за Корону, а Дэйву, показавшему себя героем, обустроили под жилище каменный грот в глубине парка, Император созвал совет.

В малый кабинет пригласили избранных, представлявших собой весьма пестрое общество. Руководил высоким собранием Император, гильдию темных магов Аргоссы представлял советник Эрей. Истерро, бывший Глас Рудознатца, отвечал за Белое братство, могучий Викард – за далекий Инь-Чиань. Был приглашен также и Дар Гонт, как капитан лейб-стражи, нуждавшийся в четких указаниях касательно охраны дворца. Ну и как коренной уроженец Ю-Чиня, что уравновешивало Стороны. Самовольным образом в совете принимала участие Императрица, наотрез отказавшаяся отдыхать под магической охраной Братства. Рандира прямо заявила мужу, что имеет полное право знать, какие еще напасти угрожают ей и наследнику, и Император смирился. Вместе с Викардом Рандира составила некую коалицию: инь-чианин готов был поддержать государыню, правда, с негласного одобрения Эрея.

Впрочем, все их расчеты не имели никакого практического смысла: когда за дело брался Радислав, в финале побеждало его решение.

– Вот! – взял на себя смелость открыть собрание Викард, выставляя на всеобщее обозрение хрустальный ларец из коллекции Эрея. В ларце, украшенном накладками из серебра, бесновалась черная зубастая тварюшка, плюя на стенки ядом и шипя на пламя камина.

Рандира невольно вскрикнула, отступая на шаг к Императору, остальные с интересом уставились на великана, требуя объяснений.

– Ну… – замялся Викард, смутившись от избытка внимания. – Ну, я… Нашел я его, возьми меня Эттивва! Еще яйцом. Должно быть, первая самка, ну та, что в кабаке, оттащила яйцо подальше от кладки, глиссархи часто так поступают, разделяя свое потомство. Жрут они сами себя, эти сволочи, что постарше, начинают грызть младших да и друг друга стороной не обходят. Как они называются, слово такое ученое…

– Каннибалы, – подсказал Истерро. – Поэтому самки глиссархов и приносят большое потомство, откладывая яйца в шесть этапов. Из сорока детенышей выживают от силы пятеро.