Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Их уже не успевают закрашивать.
– Они же были и до моего приезда?
Оуэн сощурился и с сомнением посмотрел на меня, и мне это не понравилось. Затем улыбнулся, чтобы сгладить впечатление. Настроение было испорчено окончательно, в висках заныло, я положила фотографии на столик.
– Это дело рук людей?
Демоны никогда не марались бы таким, они предпочитали другие методы. Но чем я не угодила людям, точнее, наша семья? Мы же – древняя легенда, не более.
– Возможно, – пожал плечами шериф, неловко хватаясь за чайник и наливая себе чай.
– И вы ехали через весь город в дождь, чтобы просто показать эти снимки?
– Еще выпить чаю. – Он постарался пошутить, но я не могла избавиться от подозрений. Вампиры – существа долголетние, мудрые и хитрые. Они никогда ничего не делают просто так, особенно в Мунсайде. – То старые фотографии, а вот это – новые.
И он достал из куртки конверт свеженапечатанных карточек: такие же надписи, только вот сделаны кровью.
Я почувствовала желчь в горле и закрыла рот рукой, подмечая, что улыбка Оуэна стала шире, будто он был рад произведенному эффекту.
– Чья? – только и выдавила я.
– Ничего страшного. – Он сложил фотографии. – Домашние животные. Кошки, собаки.
Я расслабилась. Слава богам и демонам, что не человеческая. И правда, если приглядеться, то в кадре можно увидеть кошачьи лапы или другие части тела.
Но через секунду радость пропала. Домашние животные? Не те самые?
– Вот только эти животные, точнее, их останки, которые валяются вокруг…
Оуэн Кольт специально подавал информацию порциями, то ли наслаждаясь моей реакцией, то ли надеясь помучить.
– Это домашние животные пропавших без вести людей. Думаю, ты уже наслышана.
Я буквально вцепилась в кресло, пытаясь держать себя в руках. Моя догадка подтвердилась. Это не банальное баловство, а послание мне, больное и извращенное.
– Сначала пропадали животные. Но наш отдел списывал их на какую-нибудь лесную тварь.
– Может, эта лесная тварь и людей забирала?
– Исключено. У лесных тварей нет мозгов, чтобы прятать трупы.
– Но мы же знаем, что есть такие твари, которым и трупы прятать необязательно. Заглатывают, да и все.
Оуэн опять улыбнулся. Его улыбка не вызывала у меня никаких положительных эмоций.
– Асмодей не посвятил вас в дела Мунсайда?
Он уже знал, что если и посвятил, то не должным образом.
– Думаю, вам лучше это увидеть.
Оуэн чем-то напоминал моего брата: не только комплекцией, хотя он был в два раза крупнее, но и желанием мне насолить, хоть и по мелочи.
Мы молча встали (Голем проводил меня озадаченным взглядом черных пуговиц), вышли из дома и сели в машину. Я взяла зонтик, но дождь уже заканчивался.
– Ехать недолго.
Я сразу поняла, что путь лежит в заповедник, который был закрыт для простых смертных. К слову, человек не способен увидеть кого-либо из бестиария, если только ему не дано звание видящего или у него нет кинестетического контакта с кем-то из нечисти.
Открыв шлагбаум, охрана пропустила нас внутрь, и мы проехали настолько далеко, насколько позволяла дорога. Лес всегда меня пугал, и неважно, обитали ли в нем кентавры или нет. Высокие многовековые сосны стояли тесно, света из-за непогоды было мало. Мне чудились странные движения и чьи-то взгляды. Существа низшего ранга обитали здесь и не желали видеть людей.
Оуэн остановил машину. Мы оказались на пригорке, где деревьев было поменьше. Я сразу угодила ногой в липкую мокрую грязь. Я ощутила холод леса, его замогильную свежесть и странный запах.
Сквозь корни деревьев пробивались цветы, блестящие и крошечные, с лепестками как из стекла. В детстве я видела всего один такой и порезала им палец по неосторожности. Но сейчас их было в разы больше. Они плотно жались друг к другу, пряча черную землю под разноцветным ковром.
– И это лишь цветочки. – Оуэн усмехнулся собственной шутке.
Их называют mortem mediocris, или «смерть феи». Умирая, феи становятся такими цветочками. Загвоздка в том, что фей нельзя убить насильственно. Они связаны с местом своего обитания, с магией, которая в нем хранится, и, когда она истощается, феи погибают. Я знала, что Мунсайд ослаб, но целый лес, покрытый цветами из мертвых фей, – это… чересчур, это начало конца.
Я бросила взгляд на Оуэна. Вампиры – одни из немногих, кого это мало волнует, их корм – не магия, а люди. Напротив, эта ситуация им только на руку, так они могут успешно подвинуться в иерархии на фоне падения демонов и ведьм.
– Чего вы хотите? – сразу же спросила я, по лицу видя, что Оуэн только и ждал, когда я задам этот вопрос. – Зачем вы это показываете: фотографии, поляну, усыпанную мертвыми феями?
Оуэн выпрямился во весь свой впечатляющий рост.
– Дело об угрозах Лавстейнам сейчас у людской полиции, мы этим не занимаемся, как и пропажей людей. Несмотря на очевидную причастность нечисти, вампиры закрывают на это глаза.
– И вы готовы этим заняться? Взять ответственность на себя?
– Демоны что-то замышляют, а нас, как обычно, не позвали на вечеринку, – прицокнул Оуэн.
– Все-таки демоны, – разочарованно вздохнула я.
– Но я могу привлечь связи, заняться расследованием и узнать, чьи это угрозы.
– Какова цена?
– Привычная валюта. Двести миллилитров в неделю.
Я думала, он потребует больше.
– Твоей крови. Лично мне.
– Моей? – Я изогнула бровь. Звучало очень подозрительно. Я знала минимум полусотню ритуалов, основанных на чужой крови, не зря ее всегда так берегли в нашей семье.
– Дело в том, что я гурман.
– Конечно. Аристократия, древний род Лавстейнов… разве она для вас не ядовита?
– Кровь твоего отца была довольно съедобной, – хитро добавил он.
Я пыталась совладать с лицом, но Оуэн явно заметил мою нервозность. Ловкий манипулятор.
– В две недели.
– В неделю. Иначе проблем у тебя будет еще больше. Люди просто сложат два плюс два и поднимут тебя на вилы. Может, ты хочешь поговорить с родственниками пропавших без вести?
– Хорошо. Но ты пьешь ее при мне. Ни капли мимо. Никаких сосудов. Сразу в рот, или что там у вас…
Оуэн задумался, но кивнул.
– Хорошо, – он протянул мне руку, – договорились.
– Но при условии, что раз в неделю ты будешь представлять доказательство того, что вы действительно работаете. – Я не спешила соглашаться.
– Конечно. Честное вампирское слово. – Клыки у него так и блеснули. Я пожала Оуэну руку.