– Дора сказала, что Майки будет разбивать женские сердца, как его дедушка.

– Дора просто сокровище, – ответил Уайатт.

– Да. Даже Хлоя ее слушается.

– Хлоя. – Он вздохнул. – Сегодня ты увидела худшую ее сторону. После ее истерики ты по-прежнему думаешь, что она готова быть матерью?

– Я никогда не говорила, что она к этому готова, – мягко произнесла Ли. – Но она способна любить своего ребенка и взять на себя некоторые обязанности по уходу за ним. Ты бы видел ее после того, как она поменяла ему подгузник и покормила его. Она была так горда собой. Но когда она рассказала тебе о своих достижениях, ты просто пробормотал «Здорово», как будто вообще ее не слышал.

– Я просто не знаю, что еще можно сказать в подобной ситуации. Я должен гордиться тем, что моя дочь может поменять подгузник собственному ребенку?

– Уайатт! – Ее осуждающий взгляд подействовал на него как удар. – Да, Хлоя стала матерью, но она по-прежнему остается твоей маленькой девочкой. Ты сейчас самый близкий для нее человек. Она хочет знать, что ты на ее стороне, что ты в нее веришь. Она тебя любит и нуждается в тебе.

– Она выбрала странный способ это показать.

– Думаю, это единственный способ, который ей известен. – Ли посмотрела сначала на малыша, затем на Уайатта. Ее глаза цвета янтаря блестели. – Мне было примерно столько же лет, сколько Хлое, когда мой отец погиб в авиакатастрофе. В то утро мы поссорились из-за того, что он не хотел отпускать меня на вечеринку. Когда он выходил из дома с чемоданом, я бросила ему вслед: «Я тебя ненавижу». Это был последнее, что он от меня услышал. В ее голосе было столько боли, что сердце Уайатта сжалось от сочувствия.

– Разумеется, я сказала это сгоряча. Думаю, он это знал и не обиделся на меня. Но сейчас, спустя много лет… – она покачала головой, – я бы многое отдала за возможность вернуть его хотя бы на миг, чтобы сказать ему, что я люблю его.

К горлу Уайатта подкатился комок, и он сглотнул:

– Ты рассказывала эту историю Хлое?

– Я никому ее не рассказывала. До сегодняшнего вечера. – Ли опустила глаза, словно внезапно пожалела о своем откровении.

На мгновение Уайатту захотелось рассказать ей о своем отце, но он сдержался. История была такой ужасной, что могла вызвать отвращение у Ли. Еще больше ему хотелось отвести ее в спальню и заняться с ней любовью, но сейчас было не самое подходящее для этого время. Вместо этого он подошел к ней сзади и начал массировать ей плечи. В ответ из ее горла вырвался тихий мурлыкающий звук.

– Спасибо тебе, – произнес он. – То, что ты поделилась со мной этой историей, много для меня значит. Твой рассказ поможет мне найти общий язык с Хлоей.

– В ее возрасте я мало чем от нее отличалась. После гибели отца мне пришлось быстро повзрослеть. Хлоя тоже повзрослеет.

– Я знаю. И я уверен, что твой отец знал, что ты его любила.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, словно зачарованные, пока тишину не нарушило хныканье Майки.

– Я кое о чем вспомнила, – сказала Ли. – За все время своего пребывания здесь я ни разу не позвонила домой. Я сейчас уложу Майки и позвоню матери, пока еще не поздно. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Конечно нет, – ответил Уайатт, с трудом скрывая свое разочарование.

– Не беспокойся, – добавила она, вставая. – Я не забыла, что подписала договор о неразглашении.

Уайатт тупо смотрел ей вслед. Неужели он перегнул палку, заставив ее подписать этот документ? Теперь, когда он ее узнал, одна лишь мысль о том, что она может продать информацию о его семье в прессу, казалась ему нелепой.

Почти так же нелепо было безумно желать женщину, которая не задержится в его доме надолго.

Поднявшись в детскую, Ли поменяла Майки подгузник и положила его в кроватку. Он все еще хныкал, и она включила ему музыкальную игрушку. Это должно его занять, пока она будет разговаривать по телефону.

– Привет, мам, это я, – произнесла она в трубку.

– У тебя все в порядке, дорогая?

Ли Фостер представила себе свою мать в ее черном брючном костюме и с аккуратной прической. Наверное, она только что пришла домой с работы. Дайана Фостер прятала свою ранимость за внешней строгостью. Это помогало ей выжить после гибели мужа.

– Да, мам. Я просто позвонила, чтобы поздороваться. Как дела дома?

– Все хорошо. Кажется, я наконец продала тот старый дом в конце квартала. Кевин написал на «отлично» контрольную по физике. Мы скучаем по тебе. Я бы хотела, чтобы ты рассказала мне поподробнее о своей работе.

– К сожалению, я не могу. Я подписала договор о неразглашении. Я в безопасности и буду оставаться на связи.

– Я знаю, но все равно беспокоюсь… – Она осеклась. – Черт побери, что это за звуки?

Внутри у Ли все оборвалось. Едва она успела повернуться к детской кроватке, как Майки заорал во все горло.

– Дорогая, что я слышу? – с удивлением произнесла Дайана. – Похоже на плач ребенка.

– Это и есть ребенок, – призналась Ли, понимая, что ложь только усилит подозрения матери. – Я не должна была тебе этого рассказывать, но я работаю няней в семье одной знаменитости. Мне нельзя говорить ни кто эти люди, ни где они живут. Не рассказывай об этом никому. Даже Кевину. Он дома?

– Да, в своей комнате.

– Это хорошо. Если он узнает, то может кому-нибудь проболтаться или попытаться узнать больше. Если это произойдет, я потеряю высокооплачиваемую работу.

О деньгах Ли беспокоилась меньше всего, но знала, что на ее мать этот довод подействует.

– Я понимаю, дорогая, – мягко произнесла Дайана. – Не волнуйся, я никому ничего не скажу. Только обещай, что будешь оставаться на связи.

– Обещаю. Все, мне пора. Малыш требует к себе внимания. Я люблю тебя, мама.

Закончив разговор, Ли взяла Майки на руки, и он сразу же перестал плакать. Она поцеловала его в макушку и вдохнула сладковатый запах, присущий маленьким детям.

– Мой милый малыш, – прошептала она. – Я люблю тебя. Никогда об этом не забывай.

– Везет же некоторым, – донесся до нее из дверей голос Уайатта. – Что мне нужно сделать, чтобы заслужить такое же обращение?

Пульс Ли участился. Как долго он там стоит? Слышал ли он ее разговор с матерью?

– Надеюсь, ты не подслушивал, – сказала она.

– Конечно нет. Я приготовил какао и собрался смотреть новости. Не хочешь составить мне компанию?

– От какао я откажусь, но телевизор вместе с тобой посмотрю. Хочу узнать, что делается в мире. Здесь, в горах, я чувствую себя как на Луне. Ты не против, если я возьму с собой Майки?

– Конечно нет.