— В армии я был десантником.

Ее брови поползли вверх, и он ощутил гордость.

— Ты прыгал с парашютом из самолета и считаешь, что с классом детей страшно иметь дело?

— У каждого свои таланты. — Хейс взял ее за руки и потянул к себе, чтобы она поднялась.

— Что ты делаешь?

Если бы он понимал свои порывы, действовал бы по велению сердца. Хотя, наверное, в большей степени им руководит определенная часть тела. Он хочет быть с этой женщиной, к чему подавлять желание.

— Хочу показать тебе другие мои таланты.

Она улыбнулась и обвила руками его шею.

— Веди за собой, солдат.

Он достал пакетик с презервативом.

— Захватил с собой, выходя из спальни. Не знал, где еще мне вздумается наброситься на тебя.

— Ты так уверен в себе?

— Еще бы.

Алекса вытерлась полотенцем и надела другую рубашку Хейса. Похоже, она чувствует себя комфортно в его одежде, больше чем в собственной. Он определенно показал ей свои лучшие таланты в кабинете и в душе. Алекса взяла с него обещание позвать на помощь, если понадобится, и не упрямиться. Она беспокоилась, что во время шторма раскаты грома снова ввергнут Хейса в темноту разума, но его нужно отпустить.

Алекса никоим образом не отвечает за него, она даже не его девушка. Да и чрезмерная опека не по душе ковбою. К тому же, когда она уедет, он останется один разбираться со своими проблемами. Два упрямца в одном замкнутом пространстве, и дело может дойти до войны.

Но как же идеально они подходят друг другу в постели. Не стоит думать об их восхитительной связи, но Алекса ничего не могла с собой поделать.

Она вернулась в спальню и стала поправлять постельное белье на кровати. Тут же стало жарко при воспоминании о том, что они вытворяли на этой кровати час назад. С наступлением ночи она забеспокоилась о Мэйсоне. Даже если бы она осталась в гостинице неподалеку, пережить эту ночь было бы трудно. Алекса оставила Сэди любимую книжку сына, чтобы та читала ему на ночь после купания, но сейчас ей безумно захотелось услышать его голос. Вероятно, вынести разлуку гораздо сложнее ей, чем малышу. Сейчас он, наверное, возится со своими игрушками, смотрит мультики, не давая Сэди передохнуть.

Связь между ней и Хейсом и проста, и сродни катастрофе. Втягивать сюда сына — значит перевести отношения на иной уровень, а это, похоже, не самая удачная идея. Их время скоро выйдет. Алекса совершенно не готова привести в свой дом мужчину, который стал бы отцом для ее сына.

— Льет уже не так сильно.

Она бросила взгляд через плечо. Хейс стоял в одних боксерах.

— Что, растерял одежду во время дождя?

Он подцепил большими пальцами резинку боксеров и снял их. Боже мой. Этот мужчина чертовски уверен в себе, и на это у него есть веские причины. Впечатляющие мускулы, узкие бедра, широкие плечи, дымка волос на груди и татуировки, по которым Алекса уже успела пройтись языком. Ах, если бы она выглядела так же привлекательно без одежды, тоже расхаживала голой. А у нее кое‑где складочки и ямочки, которые нельзя назвать привлекательными. Но с Хейсом она чувствовала себя прекрасной. Он знал, как заставить ее ощутить себя по‑настоящему желанной.

— Я оставил свою мокрую одежду в кладовке. Подумал, ты не будешь против.

— Конечно. — Она уговаривала сердце успокоиться. — Чем займемся?

— Я собирался снова привести в беспорядок постель, которую ты так опрятно застелила.

Большие руки обхватили ее талию. Всякий раз, когда их тела соприкасались, она не могла не думать о том, как идеально они подходят друг другу. Почему временные отношения кажутся такими правильными и комфортными? Может быть, сыграли злую шутку гормоны и разум? Способен ли Хейс помочь ей вспомнить о том, каковы они, эти романтические отношения?

— Я не прошу ничего большего, мы живем только этим моментом, верно? Я уеду, и все закончится.

Он напряг челюсть, притянул ее ближе и сжал ягодицы.

— Но пока ты здесь.

— Ты вообще устаешь?

— Ох, я устал. Хочу забраться с тобой в постель и обнимать до тех пор, пока не восстановлю силы.

Ее сердце сжалось.

— Хм, может быть, мне лучше спать в другой комнате?

Она опасается привязаться к нему, начать строить планы на будущее.

— Ты этого хочешь?

— Честно, не знаю. Просто я не спала с мужчиной с тех пор, как умер муж.

В его глазах промелькнули тени.

— Я ни к чему тебя не принуждаю. Если хочешь спать в другом месте, приготовлю для тебя постель. Вся ситуация под твоим контролем.

Правда? Она вовсе не чувствовала, что контролирует ситуацию, не была готова к развитию событий, не знала, что делать дальше. С тех пор как они встретились на конюшне, все просто понеслось. Казалось, она наблюдает со стороны за кем‑то другим.

Алекса положила ладони Хейсу на плечи, ее привлекла разница в цвете кожи. У нее смуглая кожа, у него светлая. Хейс чувствовал ее настроение, понимал потребность в личном пространстве. И это в нем привлекает больше, чем впечатляющая внешность.

— Почему бы нам не посмотреть фильм? Сделать что‑нибудь обычное?

— Хорошо, но только у меня два условия.

— Какие?

— Мы ляжем там, и на тебе не будет одежды.

Алекса открыла рот, чтобы ответить, но Хейс остановил ее:

— На этом все. Что дальше, решать только тебе.

— Ты думаешь, мы просто будем лежать голыми в одной постели, и ничего не произойдет?

Хейс легко прикоснулся губами к ее губам.

— Я сказал, что решать тебе. О том, что ничего не произойдет, я не говорил.

Да, конечно, но женщины тоже не железные, а перед ним она не устоит.

— Грязно играешь. — Алекса сняла рубашку и получила шлепок по обнаженной ягодице.

Хейс усмехнулся.

Прошел час, а фильм так и не привлек ее внимания. А как иначе. Хейс играет нечестно, даже не дотрагивается до нее, лежит, прикрыв нижнюю часть тела простыней, достаточно низко, чтобы помучить ее. Он поднял подушки повыше и завел руки за голову, выставляя напоказ мускулистые руки и сильную грудь.

Сначала Алекса сомневалась, что Хейс действительно будет просто лежать рядом, а он выбрал фильм, который она раньше не видела, и за это время они не обменялись ни словом. Ничего не происходило. Он даже не смотрел в ее сторону и даже случайно не прикоснулся. Целый час она мучилась. Ее обнаженная кожа скользила по простыням всякий раз, когда она ерзала на постели. Приходилось двигаться как можно меньше. Не хотелось, чтобы он понял, как сильно ее возбуждает эта игра в кошки‑мышки.