очень толстыми дверцами. Дверцы запирались на электронный замок.

– Газовые, – пояснил Чезман мальчишке, похлопав один из автоклавов по массивной дверце. – Заполняются жидким газом – аппадоном. После него все стерильное. Вот здесь, видишь, где пломба – баллоны. Газ ядовитый, так что баллоны меняют только техники, имей в виду.

Почему Джекканти должен иметь это в виду, он не понял. Загружать автоклавы ему не понравилось, но по большей части потому, что Чезман заставил тщательно перетряхивать каждую простынь или наволочку, а потом аккуратно складывать каждую в большую стопку.

– Попадётся ненужный предмет – будет дыра во всей стопке, – объяснил боцман.

Пока работали автоклавы, боцман проверил по всему этажу все автоматические уборщики, опять ругал нерадивого стюарда и показал, как менять в аппаратах фильтры. Затем они, вооружившись струйными пульверизаторами, вернулись в кают-компанию, и боцман показал мальчишке, как ухаживать за фацелией. Прыскать из пульверизатора было весело, но пока они ухаживали за растением, Чезман так самозабвенно рассказывал разные подробности о разведении фацелии, что Джекканти при слове "фацелия" стало сводить скулы.

– А расскажи про Росси Ангела, – попросил он боцмана.

– А что про него рассказывать? – пожал плечами Чезман. – Ангел да и Ангел. Я ж не девка, чтоб к нему приглядываться…

И опять завёл песню про свой ненаглядный цветок. Джекканти не выдержал и зевнул.

– Ай, дитя, да ты спишь уже, – спохватился Чезман. – Давай я тебя провожу.

Джекканти и сам бы прекрасно дошёл до каюты – даже добежал бы, но избавиться от боцмана было, видимо, не так просто.

– Знаешь, а у меня подарок для тебя есть, – неожиданно сообщил Чезман и извлёк из какой-то ниши белую куртку-китель. Вдоль рукавов была прошита широкая ярко-оранжевая полоса с ромбами. Надпись на куртке сообщала: «Амега Синий, капитан. ТТС-215 "Чектуран"».

– Вот, забирай, больше все равно она никому не нужна. Капитан такие вещи не жалует, а куртка хорошая.

Чезман демонстративно потрогал рукав:

– И дышит, и греет, и износа нет. Лёгкая-лёгкая.

– Спасибо, – Джекканти благоговейно принял подарок, с удовольствием зарылся лицом в мягкую ткань и сразу простил боцману все занудство.

– Потом подошьём, – пообещал Чезман, добродушно посмеиваясь: куртка оказалась длинной, как пальто, не говоря уже о рукавах.

– Нет, не надо, пусть так будет, – счастливо отозвался мальчишка. Не объяснять же боцману, что за такую куртку – до колен, и с длиннющими рукавами – любой мальчишка и любая девчонка в приюте готовы отдать все на свете.

Но боцман, видимо, и сам понял, потому что настаивать не стал, а только сказал:

– Дитя… – и потрепал Джека по макушке.

После чего он все же проводил мальчика до каюты, и ушёл только тогда, когда за ним закрылась дверь.

***

Отец встречать его не вышел, дверь открыла Оксана.

Джекканти заглянул в спальню. Амега, лёжа на полу на спине, качал пресс.

– Пап, смотри, что мне боцман подарил!

Джекканти счастливо развёл руки в стороны, демонстрируя обновку.

– А чего не парашют? – без интереса прокомментировал Амега. – Или он был меньше?

Джекканти не нашёлся, что на это ответить. Потом подумал ещё и попросил:

– Пап, а можно мне сесть за терминал? Я хочу позвонить своему другу в приют…

От такого сообщения Амега даже остановился.

– Малой, я тебе, по-моему, доступно объяснил – к терминалу не подходишь! – Он лёгкой пружиной поднялся на ноги, вынул из шкафа бумажное полотенце. – Что до связи – все личные звонки и переписка с судового сервера запрещены, выход социальные сети – тоже! Оксана, закрой ему нахрен доступ в сеть, оставь только локалку…

У мальчишки опустились плечи.

– Тогда можно я ему позвоню? Всего один разочек?

– Малой, ты совсем тупой? Сказано – нельзя!

Он вытер лицо, шею, бросил грязное полотенце на пол:

– Убери.

Амега прошёл в гостиную. Джекканти уныло подобрал смятую бумагу, кинул в утилизатор. Натянул просторную куртку на голову и поплёлся следом за отцом.

Тот в это время развёл две половинки цифрового аквариума, как дверцы шкафа (рыбы на экране как ни в чем не бывало продолжали переплывать из одной части аквариума в другую). За аквариумом оказался сейф. Амега вынул из сейфа широкий браслет-комм.

– Давай руку.

С этими словами он надел изумлённому мальчишке браслет на правое запястье. Браслет зажужжал, сужаясь до нужного размера и сел на запястье как влитой. На мальчишеской руке он смотрелся особенно внушительно.

– Новый член экипажа, Джекканти Синий, юнга, – опознала система. – Позывные – Малой. Добро пожаловать на борт!

Амега хмыкнул и взглянул на мальчишку с новым интересом.

– Комм не снимать, – он направил указательный палец в лицо мальчишке. – В руки никому не давать. На вызов отвечать немедленно. Мыться, спать, дрочить – все в передатчике. Чего не понятно – спросишь у искина.

Мальчишка зачарованно потрогал браслет – он был тяжёлый, металлический, настоящий. И он, Джек, теперь не пассажир, а космолётчик. Настоящий! Вот же Питс офигеет, когда узнает! Точнее…

В браслете всё было прекрасно, кроме одного – по нему нельзя было связаться Питсом.

Вместо голограммы ролкера, над панелью появилось изображение старпома.

– Капитан?

– Малой, выйди.

Джекканти вздохнул и ушёл в спальню.

***

Дверь за ним закрылась, и щёлкнул замок. Мальчишка вздрогнул и подёргал ручку – заперто.

Джекканти вздохнул, а потом в порыве сердитого веселья скинул ботинки и влез на отцовскую кровать. Вот это аэродром! Мальчишка попрыгал на плотном покрывале, потрогал украшение над кроватью.

– Замечены мелкие административные нарушения, – предупредила система.

– Ой!

От неожиданности Джекканти чуть не рухнул с кровати на пол. Искин! Так вот зачем в действительности Амега надел на него браслет!

– Оксана, пожалуйста, не говори капитану! Я больше не буду!

– Хорошо, – неожиданно согласилась система. – Не скажу.

– Точно не скажешь? – недоверчиво переспросил мальчишка. Он не ожидал, что судовой искин так легко его послушается.

– Протокол не предусматривает немедленного сообщения капитану о мелких административных нарушениях, не указанных в параграфе сто тридцать восемь, пункт пятнадцать.

–