– А что если Амега умрет? – высказал он самую главную свою боль. Мужчины посмотрели него с жалостью, и жалость эта не имела никакого отношения к судьбе раненого капитана.

– Ой, да с чего бы это, – боцман неторопливо наполнил себе стакан, – я твоего отца знаю двадцать лет. Чтобы он да богу душу отдал из-за одной дырочки? К тому ж он вон, где сейчас, – боцман многозначительно показал вилкой куда-то вверх и добавил почти с завистью, – залатают за милую душу, даже шрама не останется.

– Это я во всем виноват, – мальчишка безжалостно озвучил горькую правду. – Это потому что я убежал.

Отпираться не было смысла. Лгать себе тоже. Пусть лучше все сразу его презирают…

– Эк, как тебя пробрало, – боцман покачал головой. – На вот, выпей, и согреешься за одно, и мысли дурные уйдут…

Чезман налил мальчишке полстакана красного вина.

– Я не хочу… – Джекканти не без содрогания вспомнил, как его полоскало после сиесты, и посмотрел на Росси.

– Хуже чем есть, не будет, – уверенно пообещал ему Ангел, и это решило дело.

Вино оказалось очень сладким и креплёным. Джекканти действительно мгновенно бросило в жар. При этом навалилась страшная усталость, а реальность отодвинулась, словно на Джека набросили огромное ватное одеяло. Он кое-как добрёл до диванчика, и провалился в сон, как только голова коснулась подушки. Мальчишка уже не слышал, как Росси подошёл и осторожно укрыл его пледом.