«Мамочка, мама, может, не роди ты меня, и жила бы до сих пор?», – у Эл подступил комок к горлу, – и отец был бы жив? И вот сижу я теперь такая «долгожданный и любимый ребенок», в саду у незнакомой женщины, вдали от развалившейся семьи, неизвестно куда направлюсь дальше, потерянная и беспутная. Ради такого «своего продолжения», мама, ты рисковала своей жизнью?! «Эл душили слезы. “Нет-нет, не здесь и не сейчас, я не должна сейчас расплакаться, перед ними!”».

– Гертруда, твоя очередь, – позвал, так кстати, появившейся в дверях дома Пит.

– Да, да, иду, – Эл поднялась и пошла навстречу Питу.

– Там очень круто, удачи, – сказал ей Пит и подмигнул.

– Посмотрим, – ответила она, опуская глаза.

– Я был прав, Жанночка, гадалка мне сказала, что у меня тоже будет двое детей, – Пит выглядел очень довольным.

– А если я захочу больше? – съязвила она в ответ.

– Значит, нарожаем больше, мы же не можем слепо верить этой гадалке!

– Голова, мне, конечно, нравятся твои Наполеоновские планы, на этот счет, но помнится, твоя мама говорила, что в детстве, ты серьезно переболел свинкой.

– Что? – глаза Жанны округлились.

– Что-что? – одновременно с женой воскликнул Пит.

– Да, шучу я, шучу, расслабьтесь, – расхохотался, довольный своей шутке Лев.

– Не смешно! Балбес! – глаза Жанны приняли свои обычные размеры.

– И, правда, брат, я уж хотел звонить маме.

– Все в порядке, что вы так завелись, нарожаете себе футбольную команду, если захотите!

Эл вошла в дом.

– Куда дальше? – спросила Эл.

– Дальше только вперед, – отозвалась из затемненной комнаты баба Гертруда.

Эл пошла на голос гадалки и очутилась в «магической» комнате.

– Круто! Даже не ожидала. Так, Вы, профессионал. Все как «в кино», как и хотела эта дурочка Жанна.

– Тебе надо быть добрее, Гертруда, или как тебя по-настоящему?

– Не важно, не спрашивайте меня об этом, пожалуйста.

– Хорошо, как знаешь.

– Почему, Вы сказали, что я должна быть «добрее»?

– Потому что доброта дает силы, а ненависть разрушает.

– Прописные истины, – хмыкнула Эл.

– Да, но от этого не теряющие своей силы.

– Это не работает.

– А ты, пробовала?

– Да, не раз и не два, но чем «добрее» я относилась к какому-то человеку, тем сильнее потом получала от него удар в спину.

– Частный случай, – спокойно сказала гадалка.

– Закономерность, – парировала Эл, – и почему я не могу назвать эту Жанну «дурочкой», если считаю ее таковой, и это я еще смягчила.

– Тебе досталось от жизни, и ты ощетинилась, хотя в глубине души, ты сумела сохранить, веру в Добро, и жадное и наивное восприятие окружающего тебя мира. Ты смогла, пройдя через тяжелейшие испытания, не убить ребенка в себе. Так не давай мелочным обидам, вредить тебе.

– Это что, воспитательный час?

– Просто беседа. Беседа двух Гертруд, – сказала гадалка и подмигнула Эл.

– А что же гадание отменяется?

– А что ты хочешь узнать?

– Свое будущее, естественно, – Эл стало как-то неуютно.

– А про свое настоящее, тебе все ясно?

– Можно и с настоящего начать, – сказала она.

– Ты на перепутье.

– Здорово, а, Вы даже на ладони мои не посмотрите, не раскинете карты?

– Я заглянула в шар, – лукаво ответила баба Гертруда.

– И что там?

– Туманно.

– Я так и думала, – съехидничала Эл.

– Туманно, потому что пока, неизвестно, на какую из дорог ты свернешь. Говорю же, ты на перепутье, на развилке, на перекрестке, понимаешь.

– Понимаю, так может быть, Вы мне подскажете, куда повернуть дальше или может развернуться и пойти назад? – Эл стала серьезной.

– Когда ты вошла, я сказала тебе: «Только вперед», повторю и сейчас. Раз ступила на этот путь, значит, доверься своей интуиции и иди вперед. В возвращении назад нет смысла, одна трата времени. Как подсказывает мне жизненный опыт, извини за высокопарность, никогда и никуда не надо возвращаться. По-моему, жизнь можно сравнить с бесконечно-высокой башней, по которой человек, с самого рождения пытается подняться все выше и выше, тем самым он растет не только физически, но и духовно. И если человек не выполнил задач, которые поставили перед ним Высшие силы на одном этаже, он так и будет ходить по кругу, не имея возможности, подняться выше. Значит ситуация повторится вновь и вновь до тех пор, пока человек не найдет правильного решения.

– Квест какой-то!

– «Что наша жизнь – игра!»

– Гертруда, а, Вы, знаете слова этой арии?

– Знаю, а ты, знаешь, Гертруда? – слегка улыбнувшись, спросила в ответ гадалка.

– Еще бы, там же все про меня!

– Вот я и плачу и кляну, по большей части своей жизни, – Эл почувствовала, как комок опять, подступил к горлу, и глаза защипало, от наворачивающихся слез.

– Но разве тебе не доводилось в жизни, «ловить миг удачи»?

– Были «счастливые мгновенья», но скорее не «благодаря, а вопреки».

Гадалка молчала и спокойно смотрела на Эл, желая услышать продолжение. Она как будто хотела, чтобы Эл высказалась. Эл это почувствовала.

– Да, вопреки. И если, по большому Гамбургскому счету брать, то самым счастливым периодом моей корявой жизни, я считаю свое детство, вот где не к чему придраться, – Эл помолчала, – Да, Вы, похоже, и не собираетесь мне не гадать, не пророчить. Тогда можно считать нашу беседу оконченной, к душевному стриптизу я не готова.