лицо озарилось решительностью, смелостью и силой. Но только на мгновение. Через несколько секунд она продолжила.

— Но это лишь версия, может быть, кто-то просто балуется с белым стихом. Надеюсь, вы ничего подобного больше не найдёте. А если найдёте, мы подумаем ещё.

Дари поднялась со своего стула, положила перед Гансом ключ.

— Я вынуждена идти работать. Я надеюсь, инспектор, вы у нас заночуете и отдохнёте.

Сказав это, она покинула их и отправилась в зал.

— Да, хозяйка права, — заметила Нисса, — Отдых бы вам не помешал.

Гном рассеяно жевала пирожное. Выглядели они крайне неаппетитно, как земляные клубни, однако на вкус очень изумительны.

Разговор затух, Ганс погрузился в раздумья и крайне неохотно и односложно отвечал на вопросы Ниссы или её болтовню. Жизнерадостная девчушка сегодня тоже была не в духе. Примерно через час Ворон заметил, что она безмятежно спит, положив голову на руки.

Инспектор улыбнулся, кинул на стол из своего кошелька золотую монетку, отлитую в форме орла. Гэларские деньги везде в ходу. Они куда мельче Вейганских золотых монет, однако ценились на порядок больше, держась на силе мощных легионов и авторитете императора. Эти деньги с лихвой покроют и ужин, и ночлег. И долг за комнату Ниссы, о котором он знал.

Девушка не проснулась даже тогда, когда он поднял её на руки и под сопровождением Ли-Ли отнёс в её комнату, устроил на кровати. Ворон подивился, насколько она была невесомой и хрупкой. Во всех смыслах этого слова.

Сам Ганс поселился на том же этаже, некоторое время работал с документами и устроился на мягком матрасе спать далеко за полночь. Перед этим не преминув заглянуть к тренькающему на лютне барду и пообещав, что если он не заткнётся, то инструмент окажется в не обозначенном месте. Тот сразу обещался устроиться спать.

— Спокойной ночи, Атр, — пробубнил перед тем, как заснуть, Ганс. И готов был поклясться, что в тишине комнаты послышался треск огня….

****

Он резко отскочил от каменной стены, которая резко начала превращаться в какое-то красноватое магическое свечение, напоминающее портал или эфирное тело. Сердце бешено стучало, руки тряслись, а мозг лихорадочно соображал, что же делать.

На полу валялись рассыпанные серебряные вилки и один отломанный магический канделябр, а на кровати — тело одной из официанток, которую он лишил воли к сопротивлению магией. Он с наслаждением стаскивал с неё платье, когда вдруг появилось это нечто.

Из магического бордового месива стены явственно разносился булькающий рык и потрескивание пламени. А затем показались длинные отростки, напоминающие щупальца кракена. Они с жадностью тянулись к нему. Лихорадочно он попытался рвануть к двери, но она оказалась заперта и не поддавалась.

Щупальца всё ближе, грозят ему мёртвой хваткой и смертью. Демон! Демон в Карфе?! Это невозможно! Уму непостижимо. Мысль в голове: "Почему он хочет поглотить именно меня?!" В висках стучит.

— Прочь! Пошёл!

Руки сами складываются в нужный знак, с губ слетают магические слова и с пальцев соскальзывают смертоносные ледяные осколки. Они шипят в горячих объятиях щупалец, давая такие необходимые секунды на то, чтобы уйти. Ещё одно заклятие, с ладони соскочил огненный снаряд, который должен был высадить дверь. Но ей оказался нипочём этот удар.

И тут до него добрались бордовые сгустки плазмы. Одни обвились об ноги, резко потянули к себе, другие опутывали тело, третьи схватили за горло и начали душить. Он чувствовал, как теряет сознание…

Он тут же вскочил в холодном поту. Зубы отбивали чечётку, в висках стучало, сердце, казалось, выпрыгнет из груди в любой момент. Нужно уже идти. Сон снова напомнил, что такая сила способна на всё. А сила звала его, манила, обещала даровать всё то, о чём он так жаждал…

Глава 3 Жертва вторая. Гриф трудолюбия

«Жертвы нести — труд тяжкий,

без трудолюбия оковы не скуёшь».

Тускло горел магический светильник над столом, освещая разложенные на нём раскрытые большие книги, столбики денег разного номинала и формы, подставку для перьев и простую чернильницу. Большой пузатый дварф аккуратно выписывал цифры в расчерченные таблицы книг, периодически щёлкая счётами на краю стола. Время от времени он отчитывал нужное количество монет со стола и отправлял их в небольшие кожаные мешочки, складируя их в окованный железом сундучок у стола.

Зорак наконец откинулся на спинку добротного кресла, снял позолоченные тонкие очки, положив их на раскрытую книгу, и блаженно потянулся, поднимая руки вверх. Он огляделся по сторонам, соображая, сколько времени.

В высоко расположенные узкие окна пробивались широкими световыми дорожками лунные лучи. Они выхватывали из цепких лап тьмы большие ящики, громоздившиеся один на другом до самого потолка. В красноватых лучах второй луны мешки, лежащие грудой у одной из стен, напоминали кровавые камни или потроха неведомого чудовища. Неподалёку, на улице, вода гавани билась о камни пристани, противно кричали чайки.

Дварф зябко поёжился, страх ему был по большому счёту неведом — он многое повидал на своём долгом веку: от нападений пиратов на его корабль до невозможных монстров далёких земель. А вот холод и сырость его старые кости доводили до ревматизма.

— Ещё чуть-чуть осталось, — проворчал он себе под нос и недовольно глянул в глубину своего склада, откуда доносился сильный храп его охраны — большого орка. Иногда это сильно сбивало с расчётов, но будить вояку он не хотел, пусть проспится. Скоро домой.

Зорак часто засиживался на работе, не желая нанимать бухгалтера, справедливо полагая, что это сильно ударит по прибыли, да и воровали они так, что хоть последние портки продавай. Он любил свою торговую компанию, занимающуюся поставками столовых приборов, кастрюль и прочей кованой утвари. Он держал небольшие магазинчики во многих городах цивилизованных земель Инфинита, давая работу своим собратьям под центральным горным хребтом.

Но приходилось работать без устали, хоть и каких-то больших денег он с этого не получал, Зорак работал за идею. Последние месяцы были особенно тяжёлыми: в городах Вейгена назревал экономический кризис, и местное население теряло охоту брать простые и топорные, но надёжные изделия горных гномов-дварфов. Слишком дорого, по сравнению с местными.

Да, деревянные ложки износятся через месяц активного пользования, но дворфийская работа служила десятилетиями. Приходилось иногда лично спорить с покупателями, не надеясь на своих торговцев.

Завтра придёт корабль с грузом новых товаров, нужно подготовить оплату капитану, матросам, грузчикам. И нужно ехать самому, его ждал следующий город, где также скопилась бумажная работёнка и подсчёты, подсчёты…

В ночной тишине мерно щёлкали деревянные костяшки счёт, торговец пребывал в делах, так что далеко не сразу