Я просто не могла вспомнить, почему.

– Я рад, что ты в порядке, – сказал он, нарушая молчание.

Я попыталась размять онемевшие пальцы.

– Я… я рада, что ты там оказался.

Мы посмотрели друг другу в глаза, и он быстро отвел взгляд.

– Да, я тоже.

Дженсен отпустил меня и, попятившись назад, снова пробежал рукой по волосам.

– На сегодня достаточно.

От такой внезапной перемены повеяло холодом, как будто я шагнула в морозильную камеру. Отвернувшись, я подняла с пола свой телефон и собрала в кучку бесполезные клетки мозга.

– Так, сколько я должна тебе за это?..

Он гордо прошествовал мимо меня, качая головой.

– Ты мне ничего не должна.

– Но я хочу заплатить за урок. У меня не так много денег, но…

– Я не возьму твоих денег, – перебил Дженсен, подходя к двери. Распахнув ее, он жестом пригласил меня к выходу. – Давай. Мне надо погасить свет.

Мне совсем не нравилась идея бесплатных занятий, но я видела, что ничего не добьюсь этим спором. Я вышла в коридор и, когда он запер класс, разгадала его намерения.

– Не нужно провожать меня до машины.

Он старался идти в ногу со мной, и для этого ему приходилось сокращать свой длинный шаг.

– Вдруг на тебя опять нападет жук?

Улыбка тронула мои губы.

– Что? У тебя привычка спасать от жуков девушек в беде?

– Только от жуков-вонючек, – сказал он. – И только красивых девушек.

Я споткнулась, метнув в него сердитый взгляд.

– Не говори так.

Дженсен сдвинул брови.

– Почему нет?

На то имелось множество причин.

– Просто не говори и все.

Он притих, и мы молча пошли по тускло освещенному коридору. Звук наших шагов эхом отражался от стен и закрытых дверей.

– Мне нельзя делать тебе комплименты? Ты бы предпочла оскорбления?

Я не смогла сдержать смех. Мне нравилось, что он слегка подтрунивает надо мной.

– Как насчет того, чтобы просто быть… настоящим со мной?

– Ладно. Без проблем. – Парень распахнул дверь, пропуская меня вперед. – Буду настоящим.

В его словах звучал подтекст, но я пока не могла его разгадать.

– Мы можем договариваться о времени занятий каждый раз, когда у тебя появится желание прийти. Ты обедаешь в первую смену, верно?

Я остановилась возле своей машины, убирая с лица пряди волос, которые растрепал ветер.

– Да. А ты? Я тебя сегодня в школе не видела.

– А я тебя видел. – Дженсен пожал плечами. – В любом случае, завтра я тебя найду. – Он повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился. Наши глаза встретились. – Я подожду, пока ты сядешь в машину.

Такая предосторожность казалась нелепой, но у меня в груди снова затрепетали бабочки, запертые в клетке ребер. Я помахала ему на прощание – неловко, как регулировщик со сломанной рукой.

– До завтра… Дженсен.

Еле заметная улыбка появилась на его губах – лишь дернулись уголки рта, – когда он кивнул. За его спиной медленно садилось солнце, расписывая небо над далекими горами темно-розовыми и ярко-голубыми всполохами. Он подождал, пока я сяду в машину и включу зажигание. Только когда я выехала с парковки, он повернулся и трусцой направился к своему внедорожнику. Я даже не догадывалась, что улыбаюсь, как круглая идиотка, пока щеки не заломило от боли.

До самого дома улыбка не сходила с моего лица.

Я чуть ли не вихрем ворвалась в дом, чуть замешкавшись на пороге, чтобы отпереть входную дверь. Забежав на кухню, я схватила бутылку воды и помчалась наверх, в свою комнату.

Из маминой спальни доносился звук включенного телевизора. Я хотела было заглянуть к ней, плюхнуться на кровать и украсть у нее мороженого – она любила полакомиться, наслаждаясь какой-нибудь передачей, – но прежде решила зайти к себе и переодеться.

Включив локтем свет, я скинула туфли и начала стягивать рубашку, морщась от болезненного ощущения натянутой кожи на ребрах. Прошагав на середину комнаты, я замерла, когда порыв теплого воздуха пронесся над моим оголенным животом.

Странно.

Я сняла рубашку и повернулась к окну. В тот же миг все вокруг, кроме моего сердца, затормозилось, словно кто-то взял в руки гигантский пульт дистанционного управления и включил режим замедленной съемки.

Тонкие белые занавески вспорхнули, покрылись рябью и мягкими волнами вернулись на место.

Пальцы моих ног утопали в ворсе ковра, когда я двинулась к окну. Протянув руку, я взялась пальцами за края занавесок и осторожно раздвинула их в стороны. Окно было открыто.

И куда-то делась москитная сетка.

Только вечерний воздух наполнял пустоту.

Сердце захолонуло, когда я отвернулась от окна. Мои глаза бесцельно блуждали по комнате, останавливаясь то тут, то там, когда вдруг что-то скрипнуло – кажется, дверь ванной. Я метнулась на звук, но застыла на полпути, уронив взгляд на кровать.

Я неуклюже попятилась назад, и рубашка выскользнула из застывших пальцев, падая на ковер.

– О боже…

На кровати, между двумя огромными подушками, прямо поверх моего голубого медвежонка, уютно устроилась маска – та самая маска, которую я видела каждый раз, когда закрывала глаза. И вот теперь она смотрела на меня своими черными пустыми глазницами и улыбалась неестественно широкой зловещей улыбкой.

Клоунская маска лежала на моей кровати с приклеенной поверх дырок для глаз запиской. Корявая надпись кричала мне в лицо.

Появление маски означало, что он здесь.

Я в ужасе шарахнулась назад, натыкаясь на компьютерное кресло. Из горла вырвался крик, лед сковал мои внутренности, и я пулей бросилась к двери. Рванув ее на себя, я вылетела в коридор.

– Мама! – закричала я. – Мама!

Боже мой, а вдруг с ней что-то случилось? Сердце бешено стучало, когда я протянула руку к закрытой двери маминой спальни, но она распахнулась сама.

Мама стояла на пороге, и с ее лица сошли все краски, когда она увидела меня.

– Элла, что происходит? Почему ты не?..

– Он здесь! – Я схватила ее за руку и потянула за собой. – Окно открыто, и на моей кровати маска! С запиской! Он в ванной!

Смятение промелькнуло на ее лице, и она вдруг резко повернулась, бросаясь обратно в спальню.

– Мама! – крикнула я, оглядываясь через плечо. Сердце колотилось так, что я боялась, как бы меня не хватил удар. Неужели она побежала за мороженым? – Мы должны выбраться отсюда. Что ты делаешь?