— Скажи мне, что нормального может быть у тебя с пчелами, которые сидят по ульям, и ждут, когда дождь кончится?

— Ну, не знаю…

— Зато я знаю. Они, между прочим, и в непогоду кусаются. И сдается мне, ты не будешь сидеть, и медитировать напротив ульев. Следовательно, ничего нормального, как ты говоришь не предвидеться. Хотя нет. Я себе не прощу, если пропущу это представление. Даже интересно стало, что ты там задумал. Так что, собираемся. Сейчас я к соседке за дождевиком схожу, и вернусь. Надеюсь, что она не умерла там от любопытства.

Он пошел к двери, затем, взявшись за ручку, задумался на секунду, обернулся: «Хочешь, телик посмотри, пока меня не будет, пульт на комоде».

Дверь хлопнула, раздались шаги по деревянному полу в коридоре, затем хлопнула входная дверь. Бимен смотрел в окно, наблюдая как ссутуленное тело, делая широкие шаги, направилось к дому слева.

Побарабанив пальцами по столу, он встал, прошелся по гостиной, в душе было смятение, правильно ли он поступил, открывшись незнакомому человеку? Потом решив, что у него не было выбора, он подошел к комоду. Поискав глазами пульт, он решил заглянуть под ворох каких-то бумаг. Какие-то счета, реклама, журнал, еще журнал, старый альбом, газеты, опять реклама. Пульта не было.

Ну что ж, — решил он. — Будем изучать журналы. По ходу это прикол такой «найди пульт». Бимен взял охапку, и уселся на кресло-качалку. Газеты он отложил в сторону, следующий на очереди был журнал. «Какое-то гламурное издание, интересно, откуда оно у старика?» — Размышлял вслух супергерой.

Страницы переворачивались одна за другой. Темы были разнообразные, внимание привлекали больше картинки, чем текст. Яркие красивые, некоторые вызывающие, бесстыдно-откровенные, пугающие, заставляющие улыбнуться.

Следующий журнал мало чем отличался от предыдущего, и был пролистан в три раза быстрее, затем реклама, еще, еще. Все это легло на скатерть стола. «Так, что там дальше?» — Бимен хотел было отложить старую желтую газету, но по весу понял, что в нее что-то завернуто. Это был фотоальбом, вернее стопка фотографий в обложке от фотоальбома.

Сердце учащенно забилось, словно он нашел что-то такое, что ни как не могло тут быть. Ладони покрылись испариной, как у подростка, который впервые увидел крамольную картинку. Он открыл его, фотографии, пожелтевшие от времени.

Люди незнакомые, большинство снимков были групповые, один из них сделан на фоне дома Бартеломью. Какие-то тетеньки в пышных сарафанах, бабульки, на поваленных бревнах, дети, целая орава. Среди всех выделялся нескладным телосложением, совсем еще юный Бартеломью.

Казалось, он совсем не изменился, только бороду сбрил, да щеки себе детские наел. Он щурился на солнце, и от этого, и без того небольшие глазки становились еще меньше, и как будто исчезали в бровях. Были и совсем детские фото хозяина дома, и школьные. Все это вперемежку с фотографиями совершенно незнакомых Бимену людей.

«А вот и лагерная фотка! — прозвучала мысль в пустом доме. — Интересно, это та же смена, про которую он вчера рассказывал?» — он склонился над снимком, и чуть не подпрыгнул от радости. Там были и завхоз, стоявший скрестив руки на груди, одетый в тельняшку. И Поля, она особо выделялась нарисованными бровями и, хоть и не было красок на отпечатке, но он готов был побиться об заклад, что помада была у нее краснее чем пожарная машина в солнечную погоду. Было еще куча незнакомого народу, а вот Бартеломью стоял с тем самым парнем из сна. Они были примерно одного роста, оба в одинаковых формах вожатых, с галстуками на шеях. Счастливые, улыбающиеся наступившему лету. Парень был почти лысый, с хмурыми бровями, смотрящий почти исподлобья, с тонкими чертами лица, и какой-то смущенной улыбкой. Они стояли, забросив руки друг другу на плечи.

Еще немного поразглядывая снимок, и не найдя больше ничего интересного на нем, он взял следующий, потом еще, еще, снова какое-то групповое фото отдыхающих в лагере.

На этот раз на снимке было три вожатых. К предыдущим двоим присоединилась девушка. Детей было человек не меньше тридцати, поэтому сложно было разглядеть какие-то подробности. Но снимок не как не хотел покидать руки, и притягивал к себе взгляд. Под большим пальцем правой руки спрятались две девочки. Одна постарше другой лет на пять, обе какие-то серьезный чересчур, для летнего группового снимка. Было что-то общее между ними, что-то неуловимое, что-то во взгляде. Особенно поражали своей ясностью глаза той, что помоложе. И если бы Бимен подольше подержал бы в руках фотографию, он бы с легкостью узнал эти глаза, но они так и остались прикрытые большим пальцем. А потом другими снимками, которые ложились сверху, по мере того как пачка на коленях уменьшалась, а стопка на столе росла.

Пчеловод так увлекся, что потерял счет времени, и только когда хлопнула входная дверь, он опомнился, захлопнул всю охапку, взял журналы, поднялся и положил все на комод. В коридоре пару раз топнули ногами, и открыли дверь.

— Мерзкая погода, может не пойдем никуда, а? — Бартеломью оставил пакет у входа, и входил в зал. — В шахматы посидим поиграем! Ты чего телик не смотришь?

— Пульт не нашел.

— Да вижу у тебя поинтереснее занятие было! — Старик нагнулся возле стола, и поднял лежавшую там фотографию. — Узнал кого-нибудь? — Протягивал он ее. — Отгадай где тут я?

— Да вот же, я вас сразу узнал, хоть и без бороды. А вот это кто? — Спросил Бимен, показывая на человека рядом?

— Это ты про того парня с волчьим взглядом? Да это ж Максимильен, я его вчера упоминал. Помнишь, или спал уже, и половину не слышал?

— Нет, что вы! Я все помню. — Поспешил заверить старика Бимен.

— Он сейчас в городе живет, уважаемым человеком стал. Так сказать выбился в люди. Портреты на заказ пишет. Говорят, что очередь к нему на год вперед. А он еще не с каждым работать будет. И не всех подряд рисует. Давно уже с ним не виделись. Так, по крупицам информация до меня доходит, но хотелось бы, конечно с глазу на глаз поговорить. Былое вспомнить, да порадоваться за человека.

Он подошел к комоду, разгреб журнально-газетный ворох, и убрал снимок к остальным.

— Ну, не передумал еще, пчеловод-путешественник?

— Готов задержаться на чашку вашего фирменного чая.

— Ладно, понял. Сейчас, попьем. Ты лучше посмотри, что я тебе принес. — Он нагнулся к пакету, оставленному у входа.

Дождевик, который был извлечен оттуда, оказался ярко розового цвета. Бартеломью протягивал его, улыбаясь так широко, что глаза