— Считай, такой человек уже есть.

— Есть?

— Да. Он перед тобой.

Подняв голову и прищурившись, Костя посмотрел на солнце. Перевел взгляд на Молчанова:

— Ты хочешь сказать, на встречу с Гудком пойдешь ты?

— Пойду, если пойму, что в этом есть какой-то смысл.

— Ну а… ты уверен, что Гудок не знает тебя в лицо?

— Он меня не узнает. Но пока смысла встречаться с Гудком на условиях Тумбы я не вижу.

— Почему?

— Видишь ли, Костя, у меня пока слишком мало материала, чтобы знать, что мне стоит спрашивать у Гудка, а что не стоит.

— А когда он появится, этот материал?

— Тебе это важно?

— Конечно. Тумба дал мне жесткий срок для ответа — не позже конца недели. Если до этого срока я ему ничего не скажу, договор аннулируется.

— Так, Костя, до конца недели еще уйма времени, сегодня вторник.

— Не такая уж это уйма времени.

— Костя… знаешь что, расслабься. Ты сделал огромное дело и заслужил отдых. Езжай домой.

— Вы что, не едете в контору?

— Не едем. Хочешь, оставайся здесь, сделаем шашлык. Или сибирские пельмени. Между прочим, Инна их готовит — пальчики оближешь.

— Нет, все-таки поеду домой. Отосплюсь, подожду Полину, чуть пораньше возьму Асю из детского сада. Да и другие дела есть. Поеду. Но с Тумбой… ты же все понимаешь. Нам просто повезло, что он на такое идет.

— Я все понимаю. Но мне ведь тоже надо подумать. Поезжай домой, отдохни. До пятницы я все решу в любом случае.

Проводив Костомарова, Молчанов осмотрелся.

Слава, голый по пояс, в рваных джинсах, с малярной кистью в руке, сидел на корточках перед собачьей будкой, заканчивая окраску. Рядом, высунув язык, лежал Берег. Оля и Инна, в солнцезащитных очках, шортах и пестрых майках, полулежали в шезлонгах на веранде. На низком столике рядом с ними стояли два стакана с янтарно-желтой жидкостью.

Когда он подошел, Оля поставила стакан на стол.

— Паша, тут выяснилось, Инне завтра нужно в Москву. Отметиться в посольстве, другие мелкие дела. Но одна она боится. Она хочет поехать вместе со Славой. Как?

— Конечно, пусть едет со Славой. Я б ее одну и не пустил.

— И они возьмут твой «вольво»? Им же нужно в посольство.

— Нет никаких разговоров. Инна, берите Славу, берите «вольво» и поезжайте.

— Спасибо. — Инна улыбнулась. — Ничего, что мы будем на чужой машине? Права у меня есть, только тут, как я помню, нужна еще доверенность на машину?

— Потом я напишу вам доверенность, а сейчас езжайте так. Обычно, если есть права, ГИБДД доверенность не спрашивает. В крайнем случае заплатите штраф, это копейки. Смело поезжайте.

На следующий день Молчанов и Оля встали пораньше, чтобы успеть в агентство к девяти.

В агентстве Молчанову пришлось заняться обычной рутинной работой — подписями накладных и чеков, проверкой бумаг, переговорами с клиентами.

Когда в начале восьмого вечера они вернулись, их встретил Слава. На вопрос Молчанова, как прошел день, пожал плечами:

— Все было тихо. Ничего необычного не возникало. Инна сейчас на кухне, готовит чай.

— Пойду ей помогу, — сказала Оля. — Паш, идем?

— Ты иди, я подойду. Проверю, нет ли факса.

Зайдя в кабинет, сразу увидел лежащий на подносе у аппарата листок бумаги. Взяв его, прочел написанный по-английски текст:

«Банк «Атлантик Америкэн траст»,

отд. М 001, 1155 Бродвей, Нью-Йорк.

Отдел генерального менеджера.

Миссис Инне Халлоуэй

(Лично. Передача в третьи руки исключена).

Многоуважаемая миссис Халлоуэй!

На присланные Вами запросы имею честь сообщить следующее:

а) Корпорация «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» является клиентом и вкладчиком нашего банка с 5-летним стажем. По состоянию двух предыдущих четвертей года «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» владела 17 % акций банка, возглавляя, если не считать владельца, пул основных держателей акций. До последнего времени деловые отношения между банком «Атлантик Америкэн траст» и корпорацией «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» носили вполне корректный и взаимовыгодный характер. Однако, как я с сожалением должен отметить, в последние 4 месяца корпорация предприняла ряд мер, которые и мною, и советом директоров банка «Атлантик Америкой траст» оцениваются как некорректные и, возможно, нелояльные. На основных фондовых биржах США, и прежде всего в Нью-Йорке, Чикаго и Лос-Анджелесе, дилеры, обслуживающие «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент», примерно 4 месяца тому назад начали и продолжают исподволь скупать акции нашего банка. В настоящее время, по нашим оценкам, количество акций банка «Атлантик Америкэн траст», которыми владеет «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент», увеличилось до уже внушающей опасение цифры 34 %. Наиболее тревожным симптомом является то, что скупка акций нашего банка, предпринятая без согласования с нами «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент», продолжается. Это все, что я имею честь сообщить Вам по Вашему первому запросу.

б) На Ваш второй запрос имею честь сообщить следующее: пятерыми выходцами из России, имеющими наиболее крупные вклады на счетах «Атлантик Америкэн траст», являются:

1. Кислинский Юлий Семенович — $170 546 098.94

2. Филимонов Виталий Иванович — $86 441 664.76

3. Носенко Иван Савельевич — $18 100 014.35

4. Редигер Юрий Соломонович — $7 423 221.09

5. Гогуа Левон Ильич — $3 000 013.65

С уважением,

Сняв с листка несколько копий, Молчанов взял одну, прошел на кухню. Славы уже не было, здесь сидели только Оля и Инна.

— Пришел факс. — Протянул листок. — Вообще-то я нарушил правила, факс адресован лично вам, без передачи в третьи руки.

— Никаких правил вы не нарушили. — Прочитав, Инна вернула листок ему. — Павел, я, наверное, полная дура… Этот факс что-то означает?

— Означает, и очень многое.

— Павел, мне просто стыдно. — Помолчала. — И что он означает?

— В конечном счете, перескакивая через несколько этапов, которые скучно объяснять, этот факс означает, что банк «Атлантик Америкэн траст» может в самом ближайшем будущем перестать быть собственностью вашего мужа. И стать собственностью «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент».

— Павел… но это невозможно.