косился на звёздочки, преступным путём очутившиеся на его погонах.

Однако Санина робкая бравада мгновенно испарилась, как только он подошёл к рыночной площади перед магазином. Толпа там колыхалась единой плотной, тёмной массой. Кверху поднимался пар от воздуха, выдыхаемого множеством носов и гомонящих глоток.

Поодаль, кучкой, стояли милиционеры в тулупах и валенках. Двое отсчитывали из толпы десять человек, и те жидкой струйкой текли к входу, где их встречал ещё один страж порядка. Он и запускал покупателей дефицитного товара внутрь, за запотевшие стеклянные магазинные двери. Особой давки не наблюдалось, но толпа была всё равно несметной.

Саня остолбенел. Его лёгонькая самоуверенность от наличия офицерских погон, тут же улетучилась. Он потоптался несколько минут на месте, не решаясь приблизиться к людскому скопищу. О том, чтобы стать в очередь, не могло быть и речи! Народу так много, а до закрытия торговой точки оставалось так мало времени – всего час, что попасть в магазин сегодня возможности не представлялось. Шляпин окончательно пал духом и уже собрался, было, развернуться и отправиться в обратный путь. Но он представил себе насмешки злого на язычок тестя, когда зять вернётся, ни с чем… И какая-то неведомая сила толкнула его вперёд, заставила подойти к милиционерам.

Их было четверо. По всей видимости, главным из них являлся пожилой коренастый старшина. К нему Саня и обратился, почему-то во множественном числе:

– Ребята, помогите к праздничку затариться, – неожиданно твёрдым голосом начал Шлямбур, – а то, ведь, знаете – служба допоздна, стоять нет времени. Я отблагодарю…– уже робко закончил он.

Милиционеры дружно и, как подумалось Сане, с подозрением уставились на него.

– Ты откуда будешь, командир? – нарушил паузу старшина.

– Из тюрьмы, – потерянно пробормотал Саня.

Ему вдруг показалось, что сейчас зададут вопрос: «А удостоверение у тебя есть?»,– и тут всё откроется. Позор! Самовольное и незаконное ношение погон будет выявлено, составят протокол, сообщат руководству, и…

– У меня там свояк работает, – неожиданно добродушно произнёс старшина, – мастером. Серов такой, знаешь его?

– А как же! – встрепенулся Саня,– из второго цеха. Знаю, конечно!

Старшина кивнул и обратился к своим:

– Коля, определи командира в ближайшую десятку.

Медведеподобный Коля вперевалку направился к людской массе, где формировалась очередная партия достоявшихся счастливчиков. Саня поспешно засеменил за ним, хлопая себя по коленкам пустым «дипломатом». Ему не верилось в реальность происходящего. Всё оказалось так просто…

– Вставай сюда, – пробасил Коля властно, указывая пальцем в самый конец десятка людей, и тихо шепнул, – и быстро давай, а то сейчас орать начнут…

Десятка стартанула с места, возбуждённо галдя, ворвалась в магазин. Тут же зазвенели бутылки, люди шустро хватали с прилавка вожделенный товар, запихивая его, кто куда. Подошла и Санина очередь. Он подал пять червонцев, и важно произнёс, удивляясь собственной храбрости:

– Мне четыре бутылки.

И вдруг услышал ленивый и надменный баритон:

– В спецодежде не отпускаем.

Саня поднял глаза. Прямо перед ним, вальяжно опирась на прилавок, стоял ещё один блюститель закона с погонами младшего лейтенанта. Молодой, полноватый, с быстрыми глазами, в новеньком полушубке. Его Шляпин не заметил в суете и сутолоке. Внутри у Сани всё оборвалось. Но милиционер уже смеялся, довольный своей шуткой. Он снисходительно кивнул продавщице: отпусти, мол…

Из магазина Саня выскочил под злобные выкрики из толпы:

– Задолбали, менты поганые!

– Поговори мне ещё тут! – строго оборвал ругателя милиционер, стоявший у входа. И возмутитель спокойствия тут же замолк. А Саня втянул головёнку в плечи и рысью побежал через площадь на другую сторону. Подальше от взвинченной долгим стоянием на морозе толпы.

Возвращался Саня легкой походкой, и в прекраснейшем настроении. Сверхзадача была выполнена блестяще! С небес порошил несмелый снежок, лёгкий, как пух. Правда, вечерние городские улицы освещались скверно. Но благодаря скрипящему под ногами белому зимнему покрывалу, которое перемигиваясь крошечными бриллиантовыми искорками, подражая звёздам, видно всё вокруг было замечательно. В окнах старых домов, кое-где уже тёплыми разноцветными фонариками сигналили о скором приходе праздника наряженные ёлки. От всего этого, пребывая в благостном состоянии души, Шляпин не заметил на своём пути длинную и широкую полосу льда, предательски присыпанного порошей. И он немедленно поскользнулся, ступив на лёд. Обе его ноги одновременно взвились вверх, носки ботинок оказались напротив лица. Саня грохнулся навзничь, да ещё и проехал на спине по гладкой, как стекло наледи…

Шапка соскочила с головы и откатилась в сугроб. Но правая рука, в которой находился дипломат с драгоценным грузом, за доли секунды, пока Шляпин ещё был в воздухе, не успев приземлиться, рефлекторно дёрнулась к груди. Левая – крепко прижала ношу к телу. Бутылки были спасены.

Саня долго стряхивал с себя снег, колотил шапку рукой, чтобы не надевать на плешивенькую голову её, полную ледяных крупинок. Затем продолжил путь, уже не спеша.

Он свернул на центральную улицу, более освещённую, совершенно забыв о своём нелегальном положении. И зря! Не успел он пройти несколько шагов, как увидел выходившего из булочной разводящего контролёра из своей смены, Мишку Кукуева, по кличке Куку. Рослого и придурковатого малого. Саня успел прошмыгнуть мимо него, боковым зрением углядев, что Куку, хотя и был здорово навеселе, но, всё же, его заметил…

– Шля-а-а-мбурр! – заголосил он вслед Сане дурным голосом,– постой! Шля-а-амбур!

Саня почти побежал, мельком оглянувшись. Куку направился вслед, но поскользнувшись, встал на карачки и приотстал…

Справа Шляпин разглядел тёмный зев подворотни между двумя домами, и шустро прошмыгнул туда. Он проскочил маленький дворик, юркнул в открытую дверь двухэтажного дома, ещё дореволюционной постройки. В кромешной тьме подъезда со свежего воздуха, резко, до тошноты, ударили в нос застарелые запахи кошек и керогазов.

По шаткой, скрипучей деревянной лестнице Саня на цыпочках вознесся на второй этаж, встал боком к мутному от многолетних слоёв пыли окну и замер. Сердце в груди бухало набатом, виски бешено пульсировали, кожа на лысине под шапкой исходила ручейками пота.

Куку появился в дворике минуты через три. Постоял, тупо озираясь. Помочился на снег, закурил и удалился. А Шляпин ещё долго торчал в этом затхлом помещении, невольно подслушивая жизнь, происходящую за закрытыми дверями квартир. Наконец, решился выйти. Боязливо высунулся из подворотни. Ни Куку, ни кого-либо ещё из знакомых на малолюдной улице не наблюдалось. Последний отрезок пути к дому наш офицер-самозванец преодолел без приключений.

Оказавшись на своей улице, Саня заметил издали рубиновую точку огонька папиросы. Возле калитки, со снеговой лопатой в руках, его дожидался тесть.

– Ну, как? – нетерпеливо спросил он сдавленным шепотком.

– Порядок, батя! – засмеялся совершенно счастливый Саня, и похлопал, слегка, ладонью по дипломату.

– А ну, пошли! – решительно взял его тесть