Я не мог не признать правоту Билла — в костюме гей-ковбоя меня мать родная не узнала бы, не то что эти девки. Однако оставался еще один вопрос:

— Если я замаскируюсь под педика, как смогу служить приманкой? Ведь капитан настаивает, чтобы я вызвал огонь на себя…

— Не волнуйся, — успокоил меня Билл, — я с капитаном договорюсь. В конце концов, какая разница, в каком виде ты будешь торчать на родео — в полицейской форме или как гей-ковбой, главное, чтобы вовремя заметил девок и сообщил нам. А уж мы им дадим — вставим по самое не балуй, уж будь уверен!

Билл довольно заржал, и я тоже улыбнулся, представив себе эту замечательную картину. Огромный черный Билл, а под ним — куча ненормальных экофанаток…

— Кстати, — продолжил Коули, — скажу тебе по секрету: среди гей-ковбоев будет парочка переодетых наших — специальных агентов из окружного полицейского управления, их направят нам на подмогу. Так что не только тебе одному придется крутить перед педиками обтянутой задницей!

Билл захихикал и хлопнул меня по коленке. Я сморщился, как от зубной боли, но признал правоту сержанта. Конечно, перспектива щеголять в гей-костюме меня не очень радовала, но зато это отличный способ остаться живым. Тут, как говорится, не до жиру…

Я подумал немного и принял предложение Коули: в конце концов, что значат несколько жалких часов, проведенных в гей-прикиде? По сравнению со всей жизнью. Можно немного и потерпеть, особенно если это помогает свершиться правосудию.

— Вот и отлично! — обрадовался Билл и пошел договариваться с капитаном.

Я же тяжело вздохнул, хлебнул колы и снова уставился в телик.

* * *

Вечером за ужином я рассказал обо всем Люси. В последнее время я жил у нее — после того как отогнал свой трейлер в ремонт. Чамп и Микки, разумеется, были с нами — первый облюбовал себе место под крыльцом, а второго мы поселили в кладовке. Люси не возражала против моих зверушек, и мы неплохо ладили.

Я все больше привыкал к Люси — оказалось, что она вдобавок к веселому характеру и почти всегда хорошему настроению еще и отлично готовит. Конечно, сочный гамбургер или аппетитный чизбургер — это очень хорошо, но иногда хочется и чего-то другого…

Вот и сейчас я с большим удовольствием уминал великолепно прожаренный бифштекс с тушеными овощами, запивая холодным пивом. Закончив, я отставил пустую тарелку и расслабился, откинувшись на спинку дивана. Люси отнесла посуду на кухню и пристроилась рядышком. Телевизор бормотал что-то невнятное, я смотрел в него одним глазом, а сам думал: «До чего же странная штука — жизнь: не успеешь привыкнуть к хорошему, как тебя тут же непременно ткнут мордой в дерьмо. Вот я, например: только что получил хорошую должность, заработал немного деньжат, отдал первый взнос на ремонт трейлера, и вот мне предстоит рисковать своей задницей — подставлять любимую часть тела под пули дур-экофанаток. Ну что бы им не подождать пару недель, пока я все не закончу и не уберусь из города?»

Я тяжело вздохнул и от огорчения решил открыть еще одну бутылку пива. Люси заметила мое настроение и пристала с расспросами — что да как… Ох уж мне эти женщины, обязательно им нужно знать, в какое дерьмо ты вляпался! Пришлось обо всем рассказать. Люси внимательно выслушала и произнесла:

— Слушай, Чувак, я знаю, что нужно сделать.

«И эта туда же!» — печально подумал я. Мало мне идей капитана Нортона, так и Люси, с которой я намеревался провести тихий вечер и насладиться покоем, непременно желает чем-нибудь меня осчастливить!

Между тем Люси вскочила с дивана и подошла к гардеробу. Через пару минут она вернулась, держа в руках большой пакет с одеждой:

— А ну-ка, примерь!

— Что это? — Я в изумлении уставился на ярко-розовые джинсы с длинной бахромой, такую же курточку и ковбойские сапоги из белой кожи со шпорами.

— Это любимый костюм моего бывшего мужа, Марка, — спокойно ответила Люси. — Супруг давно смылся, а вот барахлишко осталось. Все собиралась выкинуть, да как-то руки не доходили…

Я про себя отметил, что после развода женщины, как правило, редко оставляют на память вещи бывших супругов — наоборот, стараются как можно быстрее отнести их на помойку, однако сказал:

— Слушай, Люси, это же настоящий костюм гей-ковбоя! Откуда он у тебя? Твой муж что, был из этих самых, из гомиков?

— А как ты думаешь, — усмехнулась Люси, — почему мы развелись?

— Не знаю, — честно признался я, — я думал, что твой муженек изменял, вот ты его и выставила…

— Изменял, — кивнула Люси, — только не с девками, а с парнями!

— Но зачем ты тогда…

— Зачем я вышла за него замуж? — правильно поняла вопрос Люси. — Были на то причины. Во-первых, он, подлец, очень хорош собой был: следил за внешностью, ухаживал за волосами, в тренажерный зал регулярно ходил, чтобы мышцы подкачивать — для фигуристости. Да и болтать умел отлично, мог любой бабе мозги запудрить. Марк всем девкам в нашей школе нравился, и я тоже в него влюбилась по уши… Только он на нас внимания не обращал, все рядом с парнями терся. Ну, мы вначале думали, что это нормально — хочет изображать из себя крутого мачо, но потом, уже в старших классах, поняли, что он парней любит, а не девиц. Тут все девчонки от него и отвернулись, одна я, как дура, продолжала любить. Все надеялась на что-то, ждала…

И дождалась, идиотка: после колледжа Марк вернулся в город и решил начать политическую карьеру. Он устроился помощником мэра, завел нужные знакомства, пообтерся. Только ему прямо сказали: парень, если хочешь в Катарсисе чего-нибудь достичь, нужно быть, как все, и в первую очередь — не раздражать жителей своей нетрадиционной сексуальной ориентацией. Лучше вообще о ней забыть и жениться. У нас люди простые, вольностей в сексуальном плане не любят. Короче говоря, Марк подумал и решил прикинуться своим, а для этого — жениться. Он знал, что я на него еще со школы запала, вот и предложил руку и сердце. Я, кретинка, обрадовалась и сразу же согласилась, еще бы — вот он, мой шанс, не зря столько лет ждала! Привалило девке счастье, добилась-таки своего! Но потом, после свадьбы, быстро сообразила, что к чему. Марк меня просто использовал — как прикрытие. Нет, вначале все шло нормально — и обвенчались мы как положено, по всем правилам, и жили в одном доме, и даже спали в одной постели. Я полагала, что Марк свои глупости бросит, и старалась удовлетворять его в кровати по полной. Ну, как женщина, ты понимаешь… Да только зря.

Вначале он мои сексуальные упражнения просто терпел, а потом стал злиться и однажды откровенно заявил — ты меня, милочка, совершенно не возбуждаешь, так что особенно не старайся и силы не трать.

Я обиделась, конечно, но потом подумала: может, притрется со временем, стерпится-слюбится… Марк постепенно привыкнет ко мне, а там и жизнь, дай бог, наладится. Но мужу по большому счету от меня только одно надо было — чтобы я с ним официально жила и все считали, что мы образцовая американская семья. А на вопрос о детях он обычно отшучивался — мол, рано нам еще, нужно сначала карьеру сделать. Марк ее и делал — вскоре стал вице-мэром, а потом и мэром нашего городка. Самым молодым в штате, между прочим. Я им очень гордилась: вон какой перспективный у меня муж, со временем может стать конгрессменом или даже губернатором, а там, глядишь, и до Белого дома недалеко…