К тому же я его очень любила и на все его странности глаза закрывала, даже прикрывала — изображала из себя радостную дуру, счастливо живущую в браке. А Марк между тем о другой любви мечтал, вернее — о других парнях. Вот он и придумал — нужно гей-родео устроить! С одной стороны, отличная фишка — нигде такого нет, туристы к нам толпами повалят, телевизионщики набегут, а это для города очень хорошо, а с другой — великолепный, практически легальный способ завести нужные знакомства в гей-среде. Его идея членам городского совета очень понравилась: действительно, гей-родео — прекрасная реклама, пиар, ну, они и раскошелились. С тех пор каждый год у нас — гей-ковбои на быках, телевизионщики с камерами на машинах, туристы с детьми на трибунах. Даже специальную арену для родео построили — прямо за скотобойней.

— Значит, именно твоему мужу я обязан тем, что вскоре стану перед местными педиками задницей крутить… — мрачно резюмировал я.

— Бывшему мужу, — уточнила Люси. — Марк на первом же родео взял, что называется, быка за рога: завел себе «голубых» друзей и устроил с ними такую бурную ночь любви, что чуть было не разнес мотель за городом. Разразился страшный скандал, но его удалось замять — хозяин мотеля получил отступные, друзья-педики по-тихому свалили, а Марк вернулся к исполнению своих обязанностей. Только после этого наша жизнь совсем разладилась — он даже спать со мной в одной комнате больше не хотел. Не могу, говорит, голую женщину видеть, противно мне очень…

Я возразил:

— В этом он был не прав, Люси, ты голая очень даже ничего, особенно когда в постели…

— Спасибо, милый, — слегка улыбнулась моя подруга, — ты умеешь сказать приятное. А вот Марк меня не ценил и вообще вскоре перестал замечать. Я долго терпела — целых пять лет, а потом плюнула и решила: хватит с меня, я живая женщина и хочу счастья! Пусть совсем немного… В общем, собралась я с духом и выставила его вон. Марк возражать не стал — сразу же переехал в гостиницу. А потом случился еще один большой скандал: оказалось, что Марк совратил ученика нашей школы. Несовершеннолетнего! Короче, пришлось моему мужу быстро делать ноги из города, — по слухам, он в Мексику подался. Я с ним тут же развелась, дом продала и купила вот этот, поскромнее. Маленький, конечно, зато мне не нужно выплачивать за него кредит. Да и вообще — я сейчас женщина свободная, независимая, делаю, что хочу, живу, с кем хочу…

— А что Марк? — поинтересовался я.

— Не знаю, — пожала плечами Люси, — с тех пор я о нем не слышала. Отослала ему часть денег, оставшихся после продажи дома, и все. Честно говоря, даже ничего не хочу знать о нем. Пусть себе живет, как хочет…

— А почему ты в баре работаешь, а не найдешь себе место поприличнее? — задал я давно интересовавший меня вопрос.

— Разве непонятно? — усмехнулась Люси. — Бар где находится? На стоянке трейлеров. А кто туда в основном приезжает? Шоферы, дальнобойщики, настоящие мужики. После Марка мне хочется иметь дело только с крутыми мачо, вот с таким, как ты, например…

Люси игриво потянулась ко мне, я ее приласкал, и вечер мы, понятное дело, закончили ко взаимному удовлетворению. Потом, немного придя в себя и покурив, я решил посмотреть, что приготовила для меня Люси.

Одежонка оказалась самое оно — настоящий прикид гей-ковбоя, причем сидел просто идеально. Когда я натянул на себя джинсики, рубашку, куртку и повязал шею платком, Люси, внимательно наблюдавшая за моими манипуляциями, тихо охнула:

— Боже мой! Ну прямо как Марк! Вылитый! Сзади, конечно… А ну-ка, повернись!

Люси поправила кое-какие детали, помогла натянуть ковбойские сапоги и с чувством произнесла:

— Чувак, я уверена — ты будешь первым парнем на родео! Все мужики и быки — твои!

И залилась смехом. Мне, честно говоря, было не до хаханек — в такой одежде я чувствовал себя очень неуютно. Хотя, взглянув на свое отражение в зеркале, должен был признаться: костюм действительно сидел, как влитой. Причем меня в нем не то что экофанатки, даже родной Чамп не узнал бы! Разве по запаху.

Это, в принципе, и требовалось доказать. Я повертелся еще минут пять перед зеркалом, принимая самые соблазнительные позы, чтобы при случае сойти за своего, а потом стянул с себя позорные тряпки и уложил обратно в сумку. Ладно, если этот костюм поможет мне уцелеть, я согласен потаскать его на себе несколько часов. Пусть ребята в участке зубоскалят, сколько хотят, но я честно выполню свой долг, а большего ждать от меня никто не вправе. Ради дела я даже наступлю на горло собственной мужской гордости…

На этом я закончил с переодеваниями и с удовольствием влез обратно в свои любимые джинсы и майку.

И вот он настал — день моего позора. С утра, провожая меня на гей-родео, Люси строго наказала:

— Ты уж, милый, поосторожней там, с парнями, а то мало ли что… Не хочу, знаешь ли, второго мужика из-за них потерять!

Я возмутился:

— Женщина, ты сошла с ума! Чтобы я и с этими… Ни в жизнь! Только по работе, ничего личного.

— Ну ладно, — смилостивилась Люси, — иди уж, работай. И постарайся не получить пулю в живот от этих сумасшедших экофанаток!

Я и сам, признаться, не хотел этого — надеялся дожить до вечера без лишних дырок в животе и других частях любимого тела. Но это уж как получится.

На улице меня ждал Френк Фишер. Он критически осмотрел мой гей-ковбойский прикид, иронически хмыкнул и произнес:

— Ничего, парень, очень даже похоже. Еще бы тебе походочку правильную отработать — и совсем за своего сойдешь. Чувствую — западут на тебя мужики, ох, западут. Помяни мое слово! — И захихикал так тоненько, противненько…

Я махнул рукой — ладно, чего уж надо мной, сирым и убогим, издеваться! И так чувствую себя хуже некуда, а тут еще ты со своими приколами… А что касается походочки, то и так сойдет, я же на родео иду не гомиков клеить (в самом-то деле!), а сумасшедших баб ловить. Поэтому моя главная задача — чтобы они меня не узнали и не пристрелили, а кто на меня из педиков западет — мне по барабану. В общем, глубоко фиолетово и абсолютно по фигу.

С этими мыслями я сел в машину Френка, и мы отправились на родео. Уже по дороге стало ясно, что народу наберется на представление видимо-невидимо. Загородное шоссе было плотно забито автомобилями, двигающимися в одном направлении — в сторону скотобойни. Среди гостей преобладали, если судить по номерам авто, туристы из соседних штатов, но были и жители Катарсиса. Ехали и поодиночке, и парами, и даже целыми семьями — с детьми и домашними животными.

На месте выяснилось, что публики прибыло намного больше, чем ожидалось: все трибуны были забиты под завязку, зрители сидели даже в проходах. Френк высадил меня у входа и сказал: «Ну, давай, сынок, работай, а я тут пока подежурю, но в случае чего — прикрою». Я кивнул и обреченно поковылял на арену.

Надо сказать, что с одеждой Люси угадала — почти половина собравшихся мужчин была одета точно так же. Преобладали голубые и розовые джинсики в обтяжечку, куртки с длиннющей бахромой, ремни немыслимых расцветок, пестрые шейные платки и фирменные сапоги. На голове, разумеется, ковбойские шляпы, как правило, белого цвета. Я начал ловить на себе завистливые взгляды — очевидно, мой костюм оказался даже круче, чем у многих.