зарядил ему ногой в колено и тот упал, я взмолился, лишь бы у него не было проблем с законом после этого.

А их и не будет! Ничего этого не будет! Я справлюсь!

Пройдя четвертый этаж, я еще раз посмотрел в окно: теперь к Игорю подбегало два человека.

— Пиздец! — выругался я вслух.

Спокойно! Ничего этого не будет! Иди вверх!

Проходя мимо квартиры, в которой раньше жил, я молился, чтобы именно в этот момент не вышла тётя Инна. Но тут, как назло, в двери послышался щелчок и она приоткрылась.

Меня настиг ступор.

— Чёрт! Совсем забыла! — послышался голос маминой подруги, и потом дверь закрылась.

В этот момент я ускорился настолько, насколько можно, и, достигнув дверей на чердак, начал доставать ключ из куртки. Едва не выронив, я трясущейся рукой вставил его в замочную скважину и, собрав остатки сил, сделал два оборота против часовой стрелки. Как же это сейчас трудно!

Когда послышался щелчок, я распахнул дверь и поднялся по ступенькам на крышу.

Увидев его, я остолбенел.

— Думал избежать встречи со мной, друг?

14

Мой двойник стоял передо мной, преграждая путь к краю крыши.

— Зачем ты противишься? Ты же сам этого хотел!

Я видел, как при разговоре шевелятся его губы, но голос, такой же, как и у меня, доходил до меня не снаружи, а изнутри. Он был в моей голове.

— Потому что я хочу жить.

Это было то самое, что образовалось внутри меня во время моих мыслей о смерти. И вот оно вылилось в реальность. Мою реальность.

— Ты способствовал моей смерти.

Тем временем я чувствовал, как по телу начинают идти всё новые раны.

— Ты сам создал меня. И сам хотел этого.

Двойник начал подходить ближе. С каждым шагом я замечал, что у него появляются раны на тех же местах, что и у меня. Только он, кажется, этого не замечал.

— Ты должен был умереть, но оказался здесь. Нам обоим уготована смерть. Судьбу не поборешь. Мы одно целое. Мертвый я — мертвый ты.

Он стоял вплотную ко мне.

— Я — это не ты, — морщась от боли, проговорил я. — Если тебе уготована участь быть дохлым — мирись с ней. Я буду жить.

После этого я врезал ему по челюсти левой рукой, но в тот же момент ощутил боль не только в руке, что было уже ожидаемо, но и на лице в том же месте, в которое ударил противника.

Скрючившись от боли, я слышал его смех.

— Я же сказал: мы одно целое. Не сопротивляйся. Время тебя уже почти убило, как это сделало со мной. Судьбу не поборешь.

«Судьбу не поборешь» — эти слова раздались эхом в моей голове.

В этот момент меня озарило.

— Может… побороть не… не смогу, — еле ворочая языком, говорил я. — Но избежать точно получится. Это мой выбор.

Я собрал остатки сил и, не оборачиваясь, захромал к краю крыши.

Мой двойник не пытался меня схватить. Только говорил, а я старался его не слушать.

— Твой выбор — бежать? Боишься своей участи? Трус! Неужели ты веришь, что можешь спастись?

Когда подошел к краю и встал возле поломанного поручня, который почему-то так и не починили после моей смерти, я услышал елё доносившиеся слова.

— Неужели ты в это веришь?!

Оттолкнувшись, я закрыл глаза и полетел вниз. Это был прыжок веры.

Вдруг мой полёт прекратился и меня рвануло назад. Я почувствовал, что лежу на чем-то мягком. До меня доносились чьи-то голоса.

Я открыл глаза и увидел, что лежу в больничной палате. А возле выхода стоят мои друзья, родители и врач. Они что-то обсуждали.

— Эй, — выдохнул я.

Все повернулись ко мне.

— Очнулся, — сказал Игорь.

15

Как ни странно я оказался одним из тех везунчиков, которые выжили, упав с большой высоты.

По рассказам ребят, я успел удачно сгруппироваться в воздухе, а потому только сломал ногу. Также своё дало то, что я приземлился на клумбу, а не на бетон. Так что, можно сказать, мне повезло. Тем более, приземлись я на один метр левее, то налетел бы на торчащий из земли камень. Тогда бы всё было намного хуже.

Только проблема в том, что я этого не помню.

— Скорее всего, из-за шока, — сказала тогда Алина. — Из-за него бывают пробелы в памяти. Тем более, в такой ситуации.

— Ну да. А я что-то делал? Ну, орал или говорил что-то?

— Сначала ты орал, — рассказывал Игорь. — Потом, когда мы спустились, ты что-то пробормотал и отключился. Мы не могли привести тебя в чувства.

— Да, — кивнула Алина. — Пока был в отключке, ты что-то говорил. Как во сне.

— И что же я сказал?

— Я различила только слова «я призрак» и еще ты что-то про телефон говорил… или ты его потерял, или что-то еще. — Она достала из кармана телефон и положила на тумбочку возле моей кушетки. — Я его у себя хранила, пока тебя Скорая везла.

— Сынок, что тебе такого привиделось? — спросила мама.

Она сидела на соседней койке. Было видно, что она недавно плакала.

— Не могу вспомнить.

Конечно же, определенную часть моего видения про смерть я мог вспомнить, но решил и этого не говорить. Пусть пока что это будет тайной.

16

Вечером, когда родным и близким навещать меня в палате уже было нельзя, я лежал на своей кушетке. Травмированная нога в гипсу мирно лежала на кровати, а здоровую я свесил на пол.

Я пытался вникнуть в текст книги, которая у меня была скачана на телефон, но так и не смог. Меня терзали мысли о том, что я увидел, пока был в отключке.

Неужели это было сном?

Интересно, что было бы, если б я в нём не прыгнул с крыши? Я бы не очнулся тогда?

Вдруг ко мне в палату заглянул пожилой мужчина в клетчатой рубашке и серых джинсах. В руке он держал курточку.

— О, вы очнулись, юноша! Как у вас дела?

Я очень удивился его появлению, но всё же не подал виду.

— Ну… — мой взгляд был устремлён на сломанную ногу. — Осмелюсь сказать, что хорошо.

— При падении с пятиэтажного дома это даже отлично. — Мужчина прошел в палату и сел на одну из коек.

Я удивленно посмотрел на него.

— Не удивляйтесь. Вокруг вас сегодня столько хлопот, что трудно было всего не услышать.

— А… ну да…

Что ему от меня нужно?

— Если что, у меня в палате напротив сын лежит. Перелом ключицы. Я с ним сидел и всё слышал.

— Ага… Но сейчас же время посещений закончилось.

— Знаю. Но договориться можно