Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не тьма, мифическая, не яд и не бактериология какая (на последнем меня Потап косвенно обозвал идиотом, «представив» образ «элементаля болезнетвория»). В общем, непонятно что, ну да и чёрт с ним, просто не буду подставляться.
Тем временем народ перешёл на противоположную часть бассейна, оставив мне с петушком место между стеной и собой. Петушок, в соответствии со мной диагностированным, выпячивал грудку, хмурил брови, корячил плечи, меряя меня «презрительными» взглядами. И произнёс:
— Прекрасная Лара, не соблаговолите ли вы оказать честь, дав знак началу поединка?
— Окажу, Трепсин Октаво, — кивнула она. — Кину этот плод, — продемонстрировала она какую-то грушу, из тех что жрала на сваём плавучем диване, — и падение его в воду станет знаком начала.
Этот Трепсин (хоть узнал, как зовут, и почти стопроцентно — ставленник Лидари, приютский) рассыпался во всяких там комплиментах, а я просто пожал плечами, да и направил Диньку с плеча к потолку помещения. Ну и, естественно, производил внутренний оборот, готовясь с ходу обезоружить противника и доминантно надавать по шеям.
Груша полетела в воду, плюхнулась, я выхватил револьвер и выпустил все шесть пуль, убирая в кобуру — что сделал зря. Сильнейший, отбросивший меня назад на метр удар в плечо к чертям сломал кость. Потап взревел, но я через миг топтыгина успокоил. Мои выстрелы повредили у противника правую руку, разрушив пистоль, а левый был холостым, так что морщащийся Трепсин вытаскивал левой рукой шашку. Ну и главное — я понял, что за элементаль у петушка. Чертовски неприятный, кстати говоря, но вполне преодолимый, если о нём знать. Гравитация или тяготение. То есть пуля, сломавшая мне уже начавшую заживать лапу, в момент удара весила кило двадцать, если не все пятьдесят. Обычного человека бы расплескало или хотя бы оторвало руку. Ну а меня откинуло и сломало кость — на ТАКИЕ нагрузки полуоборот ни черта не «заточен». Самая гадость с этим Трепсиным в том, что само по себе его гравитационное колдовство владеющему не страшно. Но вот именно в сочетании с пулей, не несущей вообще никаких атакующих зачарований, смертельно опасно. Потому что магия владеющего развеяла зачарование, но вот импульс от летящей многокилограммовой дуры — не развеялся, а передался руке, И «в лоб» — меня бы, скорее всего, вырубило.
Но с шашкой этот деятель был мне не слишком опасен, даже с одной лапой. Так что я отмыслил Потапу: «сам справлюсь», — ну и рванул к противнику. Сверхбыстрым или что-то ещё он, как и свойственно одарённым, не был. Один раз взмахнул шашкой, от которой я просто отшагнул, и выбил явно утяжелённым лезвием крупную каменную крошку из пола. Ну а я давать время на распрямление не стал — раз уж парень так удачно встал, то время применить «коронный приём Потапа». На последнее мохнатая задница заэманировала довольством, но я и без этого собирался. А именно, с оттяжкой, смачно, прицельно отвесил этому воену гравитационному смачного пенделя. Тот с криком, практически визгом, полетел.
И полетел именно в бассейн: эта «онажедетка» от меня, в общем-то, тоже заслужила, да и пусть протрезвеет, в конце концов! То есть Трепсин плюхнулся в воду с довольно большой высоты, меньше метра не дотягивая до плавучего дивана. Ну и диван, само собой, закачало, но главное: девку с вытаращенными глазами и разинутой пастью окатило водой. Ну а я стоял на краю бассейна с довольной мордой в полноценном обороте, скалился и помахивал целой лапой. Вторая довольно оперативно регенерировала — уже по факту был не перелом, а ушиб с трещиной. Всё же никаких дополнительных гадостей и присадок, кроме увеличения веса, пули массовика не несли, так что была это обычная, на минуту регнерации териантропа, травма.
А вот картина искренне радовала. Петушок булькает, хватается за всякие детали толкателей дивана целой рукой — то ли не умеет плавать, то ли от паники. Бассейн ходит волнами, диван трясёт. Облепленная мокрой и частично съехавшей простынёй Лара сидит с офигевшим видом и обтекает. Прямо «моральная компенсация» вышла.
— Я — победил, — наконец веско озвучил я. — Или добить этого? — приподнял я бровь, указывая на тащимого пловцами к краю бассейна Трепсина.
— Не надо добивать, почтеннейший, — подала голос Зелец.
— Значит, победил, — пожал плечами я. — Млад, бумаги!
— Слушаюсь, господин, — подскочил дворецкий, раскрывая портфель с пергаментом, стилом и прочим.
— Уважаемая Зелец, вам будет неудобно там заключать сделку, — озвучил я. — Извольте подплыть.
— Но я… мне надо переодеться…
— Меня вы не смутите, — отмахнулся я. — А насчёт ваших потребностей, уважаемая, надо было думать, когда вы вмешивались в объявление поединка. Или вы желаете…
— Не желаю, — обиженно буркнула она, а толкатели дивана забурлили водой по её жесту.
Откуда-то из рядов ухажёров послышался какой-то вяк, но продолжения он не получил. Охотники за средствами, несомненно, хотели жить, ну а если кто-то из них оренеет до вызова меня после поединка — ему точно кирдык, по логике и по традициям.
Ну и закончилась эта клоунада заключением ряда на покупку: я вношу в Золотом на счёт казначейства средства (не больше, а среднюю по Золотому сумму, ибо нехрен!), и с момента внесения — полноправный владелец особняка. Из интересных деталей: оказалось, с Зелец казначейство «за хранение денег» средства не снимает. Ну а так… ну, губки дула, при этом вела себя на редкость противоречиво. Одновременно пыталась «прикрыться» мокрой простынёй, при этом демонстрировала то сиську, то ли ещё что-то. Внешне даже неплохо, если начистоту… но пусть эту соплюшку порет и воспитывает кто-то другой, мне лень.
Так что через двадцать минут после «поединка» я в сопровождении Млада и гордо усевшейся на плечо Диньки топал из логова Зелецев. Ряд — есть, а в самом маловероятном случае, если Лара «передумает»… Ну, тут я реально вернусь, выпорю, оттрахаю и обоссу. А потом направлю в Счёты, отрабатывать, и никакие Лидари в таком случае не помешают, они вынуждены будут помогать согласно даже не укладов, а законов Корифейства, к которым наш договор
