портфелем под мышкой, в дорогих остроносых ботильонах на шпильках. — Мне необходимо увидеться с одним из ваших сотрудников, а охрана не помогает. Ни внутренним телефоном не снабдила, ни войти не дает.

— Таков порядок, — коротко ответила дама, и одобрительная улыбка в адрес охраны скользнула по ее тонким губам. — С кем у вас назначена встреча?

— Сергей Егоров. Мне необходимо с ним встретиться.

— Вы договаривались?

Дама, шагнувшая к турникету, неожиданно вернулась и пристально уставилась на нее.

— И да, и нет, если честно. — Аня невольно шагнула назад. — Мне рекомендовали Сергея наши общие знакомые, но о встрече… Конкретно на сегодня мы недоговаривались.

— Понятно, — недобро улыбнулась женщина и знаком подозвала Анну ближе к входным дверям. — Хорошо, что не попытались соврать.

— Не поняла? — изумилась Аня. — Зачем?

— Ну… Мало ли! Может быть, вы корреспондент какой-нибудь скверной газетенки, борющейся за читателя всеми доступными способами. Даже тем, чтобы вывалять достойных людей в грязи.

— Вы о Сергее?

— Нет… Не о нем, а о людях, которые его уволили.

— Уволили?! Сергея Егорова уволили? Но почему? Мне его рекомендовали…

И она прикусила язык, поняв, что вообще о нем ничего не знает. Давно! Ну, программист. Ну, где-то работал. Когда-то она ему нравилась. А дальше что? Что было в его жизни?

— Сергея уволили со скандалом, — уточнила дама с кожаным портфелем. — Он не очень хорошо повел себя по отношению к одному из сотрудников. Даже ударил его. Будто бы тот лапал секретаршу. А тот оказался родственником нашего хозяина. Сами понимаете, разразился скандал. Егоров отказался извиняться. И его уволили.

— Давно?

— Нет. На прошлой неделе. — Дама переступила каблучками, переложила кожаный портфель в другую руку. — Он ушел плохо. Угрожал! Сказал, что мы все пожалеем и бла-бла-бла… И, разумеется, никаких рекомендаций не получил. Где он сейчас, что с ним, мы не знаем…

Зато Аня знала, где он! И что с ним!

Он по-прежнему живет в квартире напротив ее матери. Обиженный, униженный, непонятый. Без рекомендаций! И с острым желанием отомстить.

Если и теперь Федоров попытается от нее отмахнуться, она ему устроит!

3

Они сидели за столом в родительской гостиной втроем: она, Инга и Федоров. Мама давно спала в комнате, которую сестра оклеила обоями в веселенький горошек. Прихода Федорова она не дождалась, хотя знала, что он обещал зайти, и без конца смотрела на часы, скрадывая зевоту. Федоров сильно задерживался, и Инга отправила маму спать.

— Я тебе завтра все расскажу. — пообещала она, провожая ее в спальню.

А рассказывать-то было особенно и нечего.

— Нет у него охотничьего билета, девчонки, — широко развел руками Федоров. — Я проверил по базе. Нет, и не было. И ружья он не покупал.

Федоров хмурил брови, морщил лоб и смотрел на них многозначительно, прежде чем добавить зловещим шепотом:

— Во всяком случае, в официальном порядке…

Инга испуганно охала. Аня кусала губы. Она понимала: если Сергей задумал кому-то отомстить, то, конечно, не станет покупать оружие официально.

— А может, обыск у него сделать? — неожиданно подсказала Инга, потянулась к пухлой ладони Федорова и погладила, проникновенно заглядывая в его глаза. Глаза у Федорова заметались, губы нервно задергались. Понять причину Аня так и не смогла.

— Обыск? Серьезно? — Федоров осторожно вытянул ладонь из-под Ингиных пальцев и убрал ее в карман широких штанов. — А основанием что посчитать, Инга? Слова пожилого больного человека? Меня не то что с работы попрут — под суд отдадут! Егоров заявление накатает и будет прав, между прочим.

— Да, согласна. Как-то идея с обыском не очень…

Инга загремела посудой, намереваясь вымыть чашки и подогреть чайник. Хорошо, что додумалась не доставать дорогой фарфор ради Федорова. Тот с его неуклюжестью все бы переколотил. Уже трижды — Аня специально сосчитала — он ронял чайную ложку в чашку. Хрупкое изделие точно не выдержало бы.

Инга хлопотала в кухне. Федоров сидел и молчал, украдкой рассматривая семейные портреты на стенах.

— Красиво у вас, Ань, — вдруг обронил он. — Вроде и не модно, не как в журнале, а уютно. Уходить не хочется.

— А тебя никто и не гонит, Володь, — выглянула из кухни Инга. Она довольно улыбалась. — Аня сейчас к себе уедет, а мне скука смертная перед теликом сидеть.

Он молча кивнул, соглашаясь то ли на совместный просмотр телика, то ли на то, что это скука смертная. Аня вдруг почувствовала себя лишней. Странно, но Федоров рядом с Ингой смотрелся вполне гармонично. Меланхоличный и неповоротливый, он неплохо бы гасил ее энергию, не всегда направленную туда, куда нужно. Если бы у них что-то вышло, то получилось бы неплохо, неожиданно подумала она.

— Я, пожалуй, пойду, ребята. Вы тут еще подумайте, как нам Егорова спасать. А я домой.

— Егорова? Спасать? От чего, Аня? — Федоров фыркнул и покачал головой. — Уверен, что все страхи надуманны.

— Да? А как же его бывшие коллеги? Они в один голос уверяют, что Егоров ушел, обещая отомстить обидчикам. Это оставить без внимания? А ружье?

Володя Федоров промолчал, так протяжно и тяжело вздохнув, что бумажная салфетка на столе перед ним зашевелилась.

— Мы подумаем, Аня. Подумаем, — теснила ее Инга к выходу. — И если что — позвоним.

— Звоните.

Она вышла на лестничную клетку. Дождалась, когда сестра запрет за ней дверь, и на цыпочках прокралась к двери Егорова. Дверь он поставил новую совсем недавно. Тяжелая, металлическая и дорогая — Аня нарочно сверялась с каталогом.

Сейчас Егоров точно был дома. Глазок его двери светился изнутри, значит, в прихожей горел свет. Не понимая, зачем она это делает, Аня поднесла руку к его звонку и ткнула пальцем в кнопку.

Егоров открыл почти сразу, словно стоял и наблюдал за ней в глазок. Широко распахнув дверь, он смотрел хмуро, недружелюбно. Небритый, давно не стриженный. Ветхая футболка и спортивные штаны, вытянутые на коленках. Босые ступни.

— Аня… — проговорил он безо всякого выражения. — Добрый вечер.

— Добрый вечер, Сергей.

Она топталась на пороге, не зная, что говорить дальше. Зачем-то спросила:

— Как жизнь?

Конечно, он удивился и даже не попытался этого скрыть. Привалился плечом к притолоке, уставился на нее, словно видел впервые.

— С каких это пор тебя стала интересовать моя жизнь, Ань?

— Ну… Я тут подумала, что… Мы могли бы с тобой сходить куда-нибудь.

Боже! Что она несет?! Куда она с ним может пойти?! Он же никогда ей даже не нравился! Раньше, когда выглядел прилично. А теперь…

— Ань, что происходит?

Ярко-голубые глаза Егорова, — пожалуй, единственное, что осталось от него прежнего, — подозрительно прищурились.

— А что происходит?

Она глупо улыбалась.

— Ничего не происходит.