Не знаю, тошнит меня от правды или начинается токсикоз…

— А что по поводу ребенка? — переступая через себя, я ныряю глубже.

Ощущения такие, словно нахожусь в огромном бассейне и вот-вот отпущу бортик. Пока держу его руками, не так страшно, но если все же отпущу — ситуация превратится в непредсказуемую.

— Там что-то с воспитанием и прочим…

— Чьим воспитанием?

Карина поднимается и идет к холодильнику, вынимает коробку эклеров и забрасывает в рот один. Она смотрит на меня, видит, наверное, что я все застыла — как львица перед прыжком. Сосредоточенная, хотя и растерянная.

— Дамира и Тимура.

Моего мужа и его младшего брата.

— Короче, Алексей Владимирович этот все уши прожужжал Аслану, какая у него родословная, которая тянется уже сотни лет, — продолжает Карина. — Я так поняла, что он был очень жестким отцом.

— В чем жестким?

— А ты что об этом знаешь? — присматривается она ко мне.

— О детстве Дамира?

Карина кивает и возвращается за стол.

— Ну… Он не хотел говорить об этом.

— И об этом тоже? — подруга иронично вздергивает бровь.

Я делаю вдох, представляя, как в меня вместе с воздухом проникает спокойствие.

— Как-то это странно, ты рассказывала ему все, а он… То, что хотел нужным.

— Нет. Ты не права.

— Права. Вот мы сейчас это с тобой и выясняем. Я, оказываются, знаю о детстве твоего Дамира больше, чем ты сама.

— Что тебе рассказал Аслан?

Ее пыл иссякает.

Еще секунду назад по лицу Карины бродило раздражение. Но уже нет.

Она берет меня за руку, словно жалеет.

И начинает говорить.

Алексей Сергеев, говорит она, воспитывал своих детей в атмосфере полного подчинения. Они не могли сами выбирать, чем заниматься после школы, с кем общаться и дружить, на какую секцию пойти. Карина утверждает, что у Алексея была «концепция», как сделать из мальчишек нормальных людей. Отец следил за каждым шагом своих детей, не разрешая им… Ну, просто отдыхать, тратить время на всякие глупости, немного сходить с ума. У них всего этого не было. Алексей щедро делился своими методиками воспитания с Асланом, да и с остальными мужчинами, кто мог и хотел его слушать.

— Дамиру доставалось больше, ведь он был старшим. Надежда рода.

— Что за чушь…

Я не сомневаюсь в словах Карины, в словах Аслана…

Мой мозг просто не принимает это. Внешне отец Дамира — абсолютно нормальный…

— Мальчишки Сергеева играли в одобренные игры, общались с одобренными людьми. Много учились. Не знаю, было ли у них вообще детство в известном смысле, — Карина делает паузу, вспоминая, что сказал ей Аслан. — Они для Сергеева не детьми были, а… Продолжателями родословной. Ну, и ты сама понимаешь…

Она дает мне время осмыслить.

— Дамир и Тимур должны обязательно стать отцами. И я уверена, что Сергеев старший до самой своей кончины делал бы со своими внуками и внучками то же самое. Да, со стороны это можно назвать «заботой», но… Это определенно не она. Забота не может иметь решетки на окнах.

И что же получается…

Дамир ненавидел отца за все, что он с ним сделал. За испорченное детство, исковерканные мечты… Но при всем этом он поступил точно так, как хотел его отец.

Бросил свою «бесплодную жену».

* * *

Позже вечером я выхожу на прогулку.

На город опускаются сумерки и становится легче дышать. В комнате я ощущала тесноту, словно мои руки и ноги заковали. На улице уже лучше. Быстрые ритмичные шаги звучат в такт моим мыслям (со стороны можно подумать, что я не прогуливаюсь, а куда-то целенаправленно иду, даже тороплюсь), но они являются всего лишь иллюзией действий.

Передвигаясь в пространстве, я не отдаляюсь от проблемы, которая засела в моей голове. Я устала думать об этом всем, мне хочется отвлечься. Вместе с тем, я не имею права «отвлекаться», ведь от принятых в ближайшие дни решений зависит будущее моего ребенка.

Я останавливаюсь возле парка и запоздало жалею, что не набросила куртку.

На мне тонкая розовая кофта и укороченные джинсы.

Сажусь на лавку и чувствую холод досок.

Переохлаждение заработать еще не хватало в первые недели беременности.

«Наконец, ты думаешь головой, Вита», — мысленно хвалю себя, встаю и решаю идти дальше, чтобы хотя бы согреться.

Карина не хотела меня отпускать, а я настояла на своем.

От разговоров на кухне у меня едва не разболелась голова. Помню, я даже истерически рассмеялась, вспомнив, как за последние несколько дней ситуация менялась из раза в раз. Сначала беременность, которая должна была стать нашей с Дамиром надеждой, начала казаться проблемой — веревкой, навечно связавшей меня с мужем-предателем.

Потом я все-таки взяла себя в руки, сказала себе: «Эй, Виталина, ты столько времени мечтала о ребенке! Радуйся же!»

Через какое-то время подруга убедила меня, что придется рассказать Дамиру, даже если в глубине души считаю, что он лишился права воспитывать ребенка, отказавшись от своей семьи. От меня.

Наконец, последний акт драмы — если Аслан не врал, если Карина все поняла правильно, то мой еще не рожденный ребенок мог подпасть под влияние отца Дамира с его идиотскими представлениями о воспитании. Я бы и рада понадеяться, что Дамир не отдал бы ребенка отцу, зная, чем это для него обернется… Но я уже ни в чем не уверена. Дамир признался, что «если бы я забеременела», не было бы никакой Марты и развода.

В этом он явно наследовал отца и его семейные принципы.

На моем лице ощущаются горячие соленые слезы.

Горло стискивается от обиды.

На что он меня променял?! На чужие дурацкие идеалы? На отца, который испортил ему детство и собирался сделать то же самое со своими внуками? Господи…

Позже ночью мне снится Дамир, его отец, снится, как они передают из рук в руки, почти бросают друг другу, темный сверток, а я кричу, чтобы они отдали ребенка! Когда фальшивый Дамир улыбается и садится в машину, я просыпаюсь, вскидываюсь на мокрых белых простынях. Проходит, наверное, минута, прежде чем я немного успокаиваюсь и перестаю дрожать.

Карина уехала к Аслану, она не слышала моего крика.

Никто не придет меня успокаивать и спрашивать: «ты как»?

Вытерев пот со лба, я дотягиваюсь до мобильника. Третий час ночи. Спать больше не хочется. Не сейчас, пока перед глазами до сих пор стоят выдуманные образы. Я иду на кухню, выпиваю стакан воды и возвращаюсь в холодную постель.

Может быть, поискать что-нибудь в интернете про Алексея Сергеева? Мне ни разу не приходило