В противном случае, всё это плохо спланированная хрень.

— Почему ты так думаешь?

— Это историческая логика. Так всегда было, во все времена. Переворот готовиться в столице, ближе к власти. Если внутри столицы вопрос не решён, то чем кончится, бабка на двое сказала. Там своих войск валом. За просьбу Президента я тоже сомневаюсь. Если наш лорд свернёт шею всем генералам, что ему помешает свернуть шею большому начальнику? Повесят его на столбе, рядом с его министром, вторым номером. Если он не идиот, то это понимает. Если идиот, то обязательно повесят.

Народ на обочинах приветственно махал колонне, гражданские водители давили на сигналки.

— Смотри, Гарик, как нас поддерживают. Народ с нами!

— Он не с нами, он против них. Это раз. Машины попроще сигналят, а побогаче нет. Это два. На обочинах стоит не весь народ, а маленькая часть. Это три. Махать и реально поддерживать, действовать — не одно и тоже. Это четыре. Сейчас бабахнут разок, и вся группа поддержки по домам разбежится. Давай поспим?

На границы колона остановилась. Но ненадолго. Таможня отдала честь, в обоих смыслах. И молча пропустила. Покатили по гражданским автострадам. Первые сутки ничего особо интересного не произошло. Двигались. Останавливались. Снова двигались. Каждый час, зачем это делать Гарик так и не понял, помощник должен был сообщать по рации командарму, что они на месте.

— Командир, помощнику.

— На связи.

— Мы на месте. Всё в порядке.

— Конец связи.

Через час всё повторялось.

— Командир, помощнику.

— На связи.

— Мы на месте. Всё в порядке.

— Конец связи.

Три часа ночи.

— Помощник командиру!

— На связи!

— Почему не докладываешь, спишь?

— Нет, нет. Мы на месте.

— Запарили вы! Скажи ему, что я выпал, сбежал, в сортир ушёл, догоняю! Пусть колонну останавливает! Идиоты, блин, — ругался Гарик.

Помощник закатывался от смеха. Пытался уговорить Гарика самому докладывать, но Гарик показал ему большой и толстый, со словами мол тебе рацию доверили, ты и не спи.

Утром раздалась команда:

— Воздух! Покинуть машины!

Тормознули. Народ повалил в лес у обочины. Гарик в бронежилете, каску одевать не стал, автомата хватает, кряхтя, сковырнулся с кузова прямо на больную ногу.

«Ещё пару раз так спрыгну и до столицы инвалидом доеду».

Вертушка заходила сбоку. Народ прижимался к кустам и деревьям. Выстрел. Вертушка уходит в противоракетный манёвр, барражирует на приличном расстоянии и исчезает.

— По машинам!

Гарик, кряхтя забирается в кузов.

«Да, воин из меня ещё тот».

— Движение!

Пару часов проходит в спокойном режиме. Солнце к обеду распалилось. Пот лил градом. Гарик, снял бронежилет и устроился поспать.

— Воздух!

Все снова прыгают из машин, бегут в ближайшие кусты на обочину и сидят там до команды:

— По машинам!

Начинается движение. Только тронулись.

— Воздух!

«В рот компотом!» — Гарик снял бронежилет. Получил выговор от Бронзового мальчика за то, что без бронежилета. Залез обратно. Одел бронежилет.

— По машинам!

Гарик ещё не успел слезть. Снял бронежилет. Проехали минут двадцать.

— Воздух!

Все снова прыгают в разные стороны, в этот раз у какой-то деревушки. Местные сначала повылазили со всех сторон. Любопытно. Кто-то приветствие кричит. Только один дед сразу загнал корову и начал собирать гусей.

В это время на колонну зашёл вертолёт.

— Огонь на поражение! По готовности!

ЗРКашник берёт вертушку в прицел, ведёт. Всё, что может стрелять смотрит стволами в небо. Вертолёт даёт залп, ракеты уходят в никуда. Выстрел! Вертушка задымила, завалилась на бок и рухнула.

Местные разбегаются кто-куда. На лицах бравых наёмников ни следа от радости.

— А нас особо не ждут.

— Чего-то не сложилось.

Вертушка дымила где-то за деревней. Дед загнал гусей и подошёл к парням. Протянул банку маринованных грибов.

— Перекусите, мужики.

— Спасибо, дед. Мы сытые, — глаза привычно и быстро ощупывают всё вокруг.

— Возьмите, сынки. Пригодится, — дед снова протянул банку. — Вы там, в столице, порядок наведите. Устал я уже на этот бардак смотреть. Только не прогадайте, а то шило на мыло поменяете. А народу советская власть нужна. Народная, а не буржуйская.

Кто-то взял у деда банку, не обижать же старика. Поблагодарили, пообещали не пролететь.

— По машинам!

На следующую команду воздух Гарик решил никуда не прыгать. Остался лежать в кузове. Его обозвали дебилом, но уже не так рьяно. Сказывалась всеобщая растерянность. Через пару часов пришла новость, что все они объявлены террористами, что армия выдвинулась на позиции, и будет их встречать. Колонна встала. Начальство думало. Бойцы скучали.

За машиной, чтобы никто не слышал, но брезент не особо мешает, техник вполголоса разговаривал со своим помощником.

— У тебя тут родственники недалеко?

— Не очень, — также вполголоса ответил паренёк.

— Гражданская одежда с собой? Только тихо.

Стало понятно, что к такому повороту бравые наёмники не готовы. Вчерашняя бравада с пулемётом, сегодня сошла на нет. Подобные разговоры велись повсюду. Поговаривали, что кое-кто уже свалил. Более того, сваливало и начальство.

— Надо прекратить панику, — серьёзно заявил Гарику Медведь.

Они ехали в соседних машинах, а сейчас вместе коротали время на обочине.

— Чего тут прекращать? Все разбегутся, — прокомментировал Гарик. — Я тоже свалю, если начнётся гражданская война. Со своими воевать желания нет. Да и раздолбают нас быстро. Они же нас снабжают всем. Боеприпасов на неделю не хватит. Все драпанут, только надо это грамотно делать. Сейчас рано.

— Ты серьёзно?

— Конечно, серьёзно. Если дадут приказ занимать ближайший город и вставать в оборону, то надо точно когти рвать, а пока подождём.

— Какие когти? Контракт подписан. Приказы надо выполнять. Ты чушь несёшь!

— Успокойся, Медведь. Сам увидишь, как разбегутся. Никого не остановишь.

— Говори тише.

— А что я такого говорю? Контракт есть трудовой договор, в рамках закона, хотя совсем не в рамках, но всё же. Опять же, контракт не обязывает меня совершать уголовное преступление. Если бы ты работал на гражданке в охранной конторке, а твой начальник приказал бы тебе идти и штурмовать ментовку. Ты бы пошёл? Нет. Ты бы сказал, что у твоего босса, чердак поехал. Здесь всё аналогично.

— Лучше, помолчи.

К ним подошёл Бронзовый мальчик.

— Ну как, Гарик. Офигел, поди?

— По-моему, это ты должен офигеть. Я тебе позавчера вечером именно об этом и говорил.

Бронзовый мальчик ничего не ответил, впервые, наверное, не обозвал, не нахамил на возражения — просто молча отошёл.

— Тебя, за такие разговоры могут шлёпнуть.

— Ты серьёзно, Медведь?

— Вполне.

Они не двигались несколько часов. Какие-то механизмы судьбы крутились сейчас, решая их дальнейшую жизнь. Народ лежал, сидел, стоял, ел, спал вдоль дороги. Разговоры полушёпотом. Подозрительные взгляды. Как обычно, слухи или трассера. Вроде кто-то сбежал, кого-то раздолбали вертушки, взорваны мосты