— В комнату к твоему командиру, он там уже два часа спать пытается. Думает, что это мы тут чего-то устанавливаем.

— Во те раз, но с той стороны входа нет.

— Конечно, есть. Его ковром заделали, чтобы не дуло.

— Да, уж, — Гарик быстро свернул своё неудачное грабёжное мероприятие. — А чего мой командарм у вас не поинтересовался, что вы тут делаете? Я ему в ухо два часа кувалдой долблю.

— Собирайся быстрее, пока он тебя не спалил. А спрашивать он не умеет, ты же знаешь, — хихикая ответил сосед, помогая с кувалдой.

Бронзовый мальчик

Спросить командир действительно не мог — слишком был серьёзный человек, чтобы снисходить до всяких соседей. Гарик называл его Бронзовым мальчиком. Кое-кто кликал его «рембой», за количество всего на нём висящего. Было ему немного за тридцать. Хорошо прокаченный, занимался регулярно, с собой возил гантели, которые где-то намародёрил.

Плохо образованный:

— Как пишется Ярмак или Ермак?

— Ярмак на я, Кутузофф на фэ. Можно Ирмак.

— А реально как?

Причёсочка с проборчиком, немного парфюма и две тонны амбиций. Слова: я был не прав и извини — в его лексикон не входили. Разговаривал по большей части с высока и матом. Всегда боялся, что его подставят подчинённые. Требовал чего-то такого, чего было не надо и не обязательно, но всегда был прав, если не прав, смотри пункт первый.

В плюсе был его вечный страх, что его подставят. Поэтому он всё стремился делать сам, никому не доверяя. Этим можно было пользоваться, т. к. он перехватывал работу при любом минимальном сбое. У него можно было быть вечным учеником, ни за что, не отвечая, но кивать головой, что виноват, извини дурака, глаза на выкат.

Его самокрутость доходила до высшего предела. Однажды Гарик увидел, как он чешется.

— Комары, — нервно заметил Бронзовый мальчик.

— На смажь, и всё пройдёт.

— Нет, — гордо ответил командарм. — Я перетерплю!

На гражданке Бронзовый мальчик сидел на подхвате в какой-то компьютерной шарашке, здесь получил командование аж над пятью бойцами! Пытался руководить, за попытку плюс! Встревал даже в бытовые никого не интересующие процессы.

Как-то приехал с очередного совещания и увидел, что в палатке закрыты окна. Устроил по этому поводу скандал, указывая на то, что никто не может даже окон в его отсутствие открыть. На возражения, типа было бы жарко открыли, люди все взрослые, не реагировал. Долго орал матом, обзывал всех дебилами. В конечном итоге, пообещал устроить график дежурства по открытию окон.

— На мою жену похож, когда ей шлея под хвост попадёт.

— Как жену зовут?

— Зина.

— Пусть будет Зиной.

С тех пор его за глаза стали звать Зиной.

Враги

Девятиэтажка пылала, чёрный дым поднимался столбом. В неё всаживали снаряд за снарядом, уже битый час, но пехота просила ещё и ещё. Из девятиэтажки вели огонь.

— Почему не сдаются?

— Упоротые, скоты.

— У них мотивация хорошая.

— Какая у них мотивация? За своего главного придурка воевать?

— Нет. Им фиолетово: их придурок, наш придурок или лунный царь. Мы им дом снесли, за дом они воюют. Вчера промазали, деду какому-то дом разнесли, может и деда угробили. Ты думаешь у него детей нет? Вот они и сидят в этих подвалах до последнего. Если тебе дом раскурочить, ты тоже воевать будешь.

— Я и так воюю.

— Нет, дружок. Ты деньги зарабатываешь.

Живых врагов Гарик видел только пленных. Такие же мужики: грязные, небритые, худые. Кто-то озлобленный на нас, кто-то на своих, что послали в бой, кто-то на всех. Последние были опасны для обеих сторон, т. к. проповедовали войну против правительства и того и другого, и помощников, и всех, кто эту бойню развязал. Их слова часто падали на готовую почву, т. к. в конторе было огромное количество людей, разделявших их взгляды.

— Зарплаты нормальной нет. Поэтому здесь, — сетовал мужик с золотыми зубами.

— А у меня бизнес развалился.

— Знаем мы вас, бизнесменов хреновых.

— А чего так негативно? Малый бизнес, работал потихоньку. Теперь всё рухнуло. У народа денег нет. Он все деньги на жратву тратит. Какой теперь бизнес?

— Ещё и кредиты давят, — вставил свои пять копеек третий. — Что не заработаешь, всё в банк несёшь. Хорошо здесь налом башляют.

— Да, всё перевернулось с ног на голову, — поддержал золотозубый. — У меня отец был начальником строительного треста. Ему банкиры какую-то пеню выставили, так он приехал и говорит, что мол оплатить он не против. Только он выполняет государственный заказ, и является представителем государства на государственном предприятии. Поэтому банкиры, в его лице, выписывают штраф государству.

— И чего?

— Ничего, заткнулись и претензии сняли.

— Так это было в старые времена. Тогда банкир обслугой был государственных предприятий и народа. А теперь он король.

— Я и говорю, что всё с ног на голову поставили.

— Ничего, глядишь созреем, дойдём до столицы.

— Тише, ты.

Однако, про столицу особо шептаться было не обязательно. Это предложение разделяли все. Кто-то потому, что надо заканчивать бойню и начинать строить, что-то более внятное, чем строили последнее время. Кто-то потому, что надо нормально воевать, а не договорняки устраивать с бесполезным угробиловом живой силы. Пора, мол, генералов в штабах на деревьях развесить, на самые высокие должности. В общем, здесь все были едины, даже враги.

Друзья

— Нас пришло с зоны семьсот человек. Остался я один. Утром пятьдесят человек на штурм уходит, шесть или восемь остаётся. Говорят, наших по всей стране около двухсот тысяч собрали, а через полгода осталась тысяча. Остальные инвалиды по госпиталям или убитые. Какие уж тут друзья, — рассуждал мужик с наколотыми звёздами на плечах. — Здесь, Гарик, друзей заводить бессмысленно. Пятёрка работает, из неё каждые сутки два-три человека выбывает. Ты через три дня самый старый. За подкреплением и водой бойца на пункт отправишь, глядишь ни он не пришёл, ни подкрепление. Вот и вся дружба. У меня был один корешок, три месяца продержался. Сейчас в госпитале, без ноги. Еле я его вытащил. Я тут сам восьмой месяц, как уцелел не представляю. В одних трусах готов отсюда ехать, лишь бы бабки отдали, на остальное плевать.

С друзьями, действительно, была напряжёнка. Были скорее, хорошие люди и не очень, общались все ровно. Только, когда в отпуск уходили, за день-два могли сорваться. Что-то высказать, если отношения были плохие.

— Ещё я тебе не проставлялся, отвали, — обрезал Бронзового связист в штабе, попылил малость.

А так все всегда старались держаться ровно, на нейтрале.

Был в штабе один интересный персонаж, скажем Вед, маленький сморщенный, полная