И тогда наружу вылезли все их проблемы. В частности, Крис принял эти нападки слишком близко к сердцу, и по его неуверенности было видно, что он переживает трудный период, когда необходимо смириться с проявлениями злобы в мире музыки. «Нам начинает казаться, что мы резко всем понадобились, — признался он в интервью журналу «Melody Maker». — Чем больше людей нас любят, тем больше, кажется, нас ненавидят, и никто не предупреждал, как с этим справиться. Многие воспринимают наш успех на свой счет, и мне это очень не нравится. Мы не какие — нибудь злые политики, которые хотят обмануть весь мир».

Крис даже предположил, что Мак — Ги мог оказаться прав и что их альбом не заслуживает премии Mercury, потому что «она для новаторов, а мы пока не новаторы. Мы постоянно видим группы, которые гораздо лучше нас». Его неуверенность в себе, казалось, не имеет пределов.

Хуже того, в музыкальной индустрии ходили слухи, что шквал негатива сильно отразился на настроении коллектива и ребята переживали сильный стресс, болели, ссорились друг с другом и вот — вот могли распасться. Свирепость критики и одновременно глубина преданности поклонников потрясли Криса: «Люди, которым ты не нравишься, говорят о тебе так, словно ты Третий рейх. А те, кто тебя любит, готовы тебя защищать. Так что [в настоящее время] я испытываю невероятное волнение и невероятную… э… панику».

С дальнейшим успехом альбома «Parachutes» росли и обязательства группы перед всем миром, так что существовала реальная возможность того, что Coldplay и правда взорвется под весом своего собственного успеха. Премия Mercury уже казалась лишней в свете невероятной популярности коллектива в прессе в течение нескольких недель. Джон был болен и не мог выступать, так что Coldplay исполняли «Yellow» втроем. Никаких серьезных инцидентов не произошло, никто не махал перед Майклом Джексоном брюками. Все это было излишне. И к тому же они все равно не выиграли премию Mercury. В своей речи Badly Drawn Boy великодушно поблагодарил Coldplay за любезный проигрыш и за то, что они поддерживают творчество, несмотря на то, что проиграли. Как мило.

Несколько месяцев спустя, когда пыль почти улеглась и Крис и команда стали более философски смотреть на вещи, им удалось получить неожиданную пользу от инцидента с Мак — Ги. Крис бесстыдно заявил журналу «Q»: «Знаете что? Я бы хотел пожать Мак — Ги руку. Хорошо, что он дал нам пинок под зад. Я говорю: «Подайте его сюда», — а сам думаю: «Я всем покажу!» Не люблю считать себя хуже других… Не хочу жить и знать, что есть кто — то лучше меня».

В тихом омуте странностей и противоречий, которыми наполнен музыкальный мир, и правда водятся черти. Когда вышел альбом «Parachutes», а за ним последовал шквал одобрения критиков, многомиллионные продажи и гастрольные аншлаги создавали впечатление, что Coldplay — коллектив, оказавшийся на гребне волны, но при тщательном рассмотрении все было совсем не так.

Coldplay удавалось многое сделать, когда они находились в хрупком состоянии творческого удара, а Крис Мартин не скрывал, что ему часто казалось, будто он сходит с ума. Чаще всего он держал свои опасения при себе, но иногда в его поведении и речи на публике проглядывало это состояние. Когда они еще записывали диск «The Blue Room» с Крисом Эллисоном, продюсер заметил, насколько вокалист — несмотря на юношескую браваду, жизнерадостность и оптимизм — поразительно самокритичен: «По моему опыту работы с ним, Крис всегда хотел создавать нечто удивительное, потому что он яркая целеустремленная личность. У него получалось все, за что бы он ни брался. Он был главным источником вдохновения во всем их творчестве, и, когда он работал в студии, само его присутствие оказывало мощное воздействие на всю команду.

«Будь то его натура или та стрессовая ситуация, в которой он оказался, но он с параноидальной требовательностью относился к собственному пению. Что было совершенно излишне, потому что пел он очень, очень здорово, но его постоянно беспокоило, достаточно ли хорошо он поет. Он буквально говорил: «Я отстой, от меня никакого толку», — когда все было совсем наоборот. Он всегда находил пару строчек, которые можно поправить, или какой — то фрагмент, который можно спеть получше, но говорить «звучит дерьмово, мой голос ужасен» уж слишком… может, дело в стрессе, может, в его характере, конечно. Еще он всегда непременно хотел записать вокальную партию от начала до конца… даже если мы соединяли куплет с припевом или вставляли несколько строчек куплета, потому что остальное и так звучало хорошо, он все равно хотел спеть песню от начала до конца, словно чтобы проверить себя. Что похвально, конечно, но не так уж необходимо».

Крис относился к себе самокритично не только в студии. На церемонии «Brit Awards» журнала «NME» в феврале 2001 года Крис поразил инсайдеров индустрии своим поведением и своими словами при вручении награды. Он заметно нервничал и однажды даже убежал с церемонии в Шордитче, в Восточном Лондоне, еще до ее окончания.

Coldplay завоевали три награды, но от этого волнение Криса не уменьшилось ни на йоту. Вручение первой награды, «Лучшая вечерняя сессия года» на «Radio 1», прошло без сучка и задоринки, зато когда Крис получал вторую, «Лучший новый артист», он зачем — то упомянул британского соул — певца Крейга Дэвида. И сказал, что его прическа напоминает цветную капусту. Едва ли это было одним из величайших оскорблений в мире музыки, но, как только эти слова сорвались у Криса с языка, он тут же сам расстроился оттого, что неуважительно отозвался о человеке, с которым даже незнаком. Если сам Крейг Дэвид наверняка просто посмеялся и забыл, то Крис зациклился на этом и продолжал расстраиваться. Когда ему вручили награду «Лучший сингл», он извинился, быстро ушел из зала и побежал на станцию Ливепуль — стрит, где сидел совсем один, пока его девушка не нашла его.

Когда он пытался объяснить необычное поведение, он только показал свою неуверенность: «Я пришел туда, и меня посадили рядом с Oasis, Radiohead и U2, и я почувствовал себя маленьким мальчиком и не знал, что делать. А потом мне пришлось выходить на сцену за наградами, и мне стало страшно… Мне все кажется, что за нами кто — то придет, когда это не так. Похоже, у меня паранойя».

После вручения второй награды, когда Крис нес несусветную чушь, он решил, что «грубо высказался о Боно», и, так как он глубоко уважал этого ирландского рокера, из — за этого почувствовал себя «как в кошмаре». Тем не менее в его речи не было никаких негативных комментариев и никто из присутствующих ничего о Боно не услышал. Даже сам Крис пребывал в растерянности, потому что не помнил, сказал он это, или только подумал, или это на нем сказалась смена часовых поясов. «Я только хотел сказать, что у нас все хорошо и мы работаем над новым альбомом. Но в итоге выдал эту нелепость. Я весь день не ел, а потом выпил немного шампанского, хотя обычно я много не пью. Я выпил, потому что мне было страшно». Даже ремарка о Крейге Дэвиде получилась неправильной. Крис признался: «Не знаю, о чем я только думал. Я хотел сказать «брюссельская капуста», но в итоге сказал «цветная капуста». Все пошло не так».