Были и другие смягчающие обстоятельства. Как раз во время выхода альбома «Parachutes» Крис был влюблен, но отношения не сложились, и он тяжело переживал разрыв. Другие предполагают, что Крис волновался из — за того, что у него выпадают волосы. Казалось, он постоянно сомневается в себе и в том, что людям правда нравится его группа, и признавался, что его расстраивает, насколько незначительным все это кажется по сравнению с глобальными проблемами.

Еще более тревожно то, что ему почему — то казалось, что каждый день может стать для него последним, и порой он начинал прощаться со всеми на всякий случай. Уилл наблюдал за этим и все больше беспокоился: «Крис переживал параноидальное расстройство, и все чертовски волновались».

Но никто не волновался больше самого Криса Мартина. Его беспокоил напряженный концертный график; беспокоило, что у него не получается лучше писать песни; беспокоило мнение других людей о группе, о нем самом и об их песнях; беспокоило, что на одном альбоме их карьера закончится и группа распадется; беспокоило, что он так много беспокоится.

Не один Крис переживал в этот период личностный кризис. У Уилла все было гораздо, гораздо хуже. В день, когда они закончили работу над альбомом «Parachutes», у него умерла мать. Людям казалось, что из — за того, что у него было счастливое детство и надежная семья, он не заслуживал сочувствия. Для него это событие стало ударом. «Не могу сказать, что у меня было тяжелое детство, но мне пришлось многое пережить, особенно за последний год. Люди говорят: «Ты не страдал». И я думаю: «Да пошли вы, откуда вам знать, что я пережил?» (Позднее, в 2006 году, Уилл откроет новое здание факультета археологии в Саутгемптонском университете, где будет аудитория, названная в честь его покойной матери.)

У Джона и Гая тоже были свои проблемы. Джон страдал от инфекционного мононуклеоза и был прикован в постели почти на весь период продвижения альбома, в том числе на целый месяц подряд, и пропустил церемонию вручения премий Mercury. Гай тоже тревожился и признавался Крису, что боится за альбом. На каком — то этапе Крис несколько месяцев отказывался от печатного интервью. Он объяснял это тем, что разговоры о музыке кажутся ему бессмысленными и бесполезными. Создание музыки — вот единственно важное.

С одной стороны, его можно понять, а с другой — у него был нереалистичный взгляд на вещи. Ведь теперь он стал частью гигантской корпоративной машины, которая постоянно будет проявлять к нему интерес и бесконечно заставлять давать интервью. Интервью — необходимое зло для всех рок — звезд, особенно только начинающих свою карьеру, но Крис и другие участники группы терпеть их не могли. «Мы не за этим собирали группу, — говорил Уилл. — Мы не ораторы. Вот почему мы стали музыкантами. В музыке есть нечто, что нельзя выразить словами, что существует вне слов».

В довершение всего Криса стало сильно беспокоить, что им приходилось тратить время на подобные обязательства вместо того, чтобы писать новые песни. К концу европейского турне летом 2001 года он понял, что за несколько месяцев не написал ни одной новой песни. У ребят началось выгорание, как эмоциональное, так и творческое.

По иронии судьбы, по мере роста популярности альбома «Parachutes» по всему миру, росли и проблемы группы Coldplay. Стали расползаться слухи, что дела в команде идут не так хорошо. В дороге Джон читал роман «Подводная лодка»[4] о постепенно нарастающем ужасном психическом расстройстве немецких подводников; из сочувствия ребята даже назвали свой гастрольный транспорт «Подводным автобусом».

Музыканты заявляли, что они больше не будут давать интервью, так как «им не придется, потому что они либо станут слишком известны, либо распадутся». В прессе часто упоминали «синдром Криспиана Миллса», ссылаясь на несчастливую судьбу коллектива «Kula Shaker», который имел достойный коммерческий успех и высоко оценивался критиками, пока пресса не поставила Миллса к позорному столбу за одно случайное упоминание Гитлера, после чего карьера группы прекратилась.

Некоторые журналисты считали, что отношение Coldplay к СМИ слишком уж холодное. Группа практически не страдала от негативных комментариев в прессе, на них никто не нападал лично и никто не высказывал в их адрес язвительной критики, как это происходит со многими артистами, но даже их редкие комментарии не вызывали у их (немногочисленных) критиков симпатию. Например, такие (от Криса): «Вот что больно — когда люди критикуют тебя и сводят на нет все твои усилия парой бездумных строк. Каждый раз, когда я читаю какую — нибудь нападку на нас, даже если это малюсенькое упоминание в статье, не имеющей к нам отношения, меня это выводит из себя. Это расстраивает, но одновременно и делает более решительным».

Многие критики считали Coldplay кучкой юных выпускников, которых угнетает внезапная слава. И это притом что они записали всего один альбом, выступили на нескольких концертах и слегка засветились в прессе. А что уж говорить о ветеранах рока, которые живут у всех на виду несколько десятков лет, всю жизнь разъезжают по гастролям и которых доводит до белого каления вмешательство репортеров в их дела и личную жизнь с самого начала карьеры? Кто будет сочувствовать группе, единственной проблемой которой могло быть слишком большое количество положительных отзывов?

Гай, к чести своей, признался журналу «Q», какими абсурдными могут показаться их жалобы: «Терпеть не могу группы, которые на что — то жалуются, но никто не учит этого избегать. Все просто случилось само. Я помню, как мы встретились с Сильвестром Сталлоне в Лос — Анджелесе, когда он хотел использовать нашу песню «Trouble» в саундтреке к своему фильму. Мы ему отказали, но мы были студенческим ансамблем, а нас уже хлопал по спине сам Сильвестр Сталлоне. И мы подумали: как, черт возьми, мы здесь оказались?»

Здесь необходим некоторый контекст. Они ведь не были какими — нибудь изгоями общества из произведения «Пролетая над гнездом кукушки».[5] Группе было всего три года. А их уже чествовали как настоящих знаменитостей. Конечно, они еще сомневались в себе, но вряд ли это можно назвать недостатком — на самом деле это гораздо лучше, чем быть группой, которая играет в пабе «Bull & Gate» в Кентиш — тауне и объявляет своим 120 слушателям: «Мы лучшая группа в мире!» То есть в обычной самоуничижительной манере Крису все же удалось предположить, что они, возможно, «одна из десяти лучших групп в мире». Они достаточно усердно работали над продвижением своего творчества и неустанно выступали с тех пор, как подписали контракт с «Parlophone». Уилл потерял мать. У Криса было разбито сердце. И давайте не будем забывать о том, что перед тем, как добиться успеха, они были студентами, чья единственная цель в жизни — не работать.

Еще Coldplay не очень нравились недоброжелательные комментарии о их привилегированном воспитании, которыми почти с момента создания группы им тыкали в лицо, словно с целью обесценить их песни и работу. Ребятам было скучно говорить на эту тему, и, честно говоря, она порядком надоела. Представление о том, что настоящий артист обязательно должен быть нищим, что нужно страдать ради искусства, что обеспеченное прошлое — предательство по отношению к творческому гению, — не более чем клише, свойственное миру рок — и поп — музыки. Кроме того, из него следует нелепое предположение, что если тебя бросили или ты безответно влюблен, но при этом ты учился в хорошей школе или у твоего папы дорогая машина, то тебе не так больно, как другим. Абсурд.