— Еще не время, — прошептал он, когда Джиан склонилась над ним для поцелуя, полного желания, такого чистого и совершенного, что у него перехватило дыхание.

— Слишком поздно, — пробормотала она.

Слишком поздно для нее, ибо экстаз наступил.

Джейк ловил стоны наслаждения, вырывавшиеся из ее рта, и они подпитывали его, как ничто другое. Целых двенадцать лет! Он поднялся на колени, потом на ноги, держа Джиан на руках и находясь глубоко внутри ее. Так он дошел до верхней площадки лестницы и опять уложил женщину — осторожно, поверх себя.

Он хотел чувствовать ее руки у себя на груди, и она с удовольствием подчинилась. На его коже остались полосы от ее ногтей, а он пил дыхание Джиан, доводя наслаждение до боли. Она лизнула его грудь, потом укусила, торопя. Джейк запустил руки в ее волосы, приподнял ее голову и начал целовать Джиан с яростью, которая была хорошо знакома ей.

От этой женщины невозможно скрыть, каков он на самом деле и как он голоден, хотя от других Джейк без труда скрывал свой дикий нрав.

Ногти Джиан оставляли у него на плечах царапины, она брала его целиком, наслаждалась им, высоко подняв колени, упершись пятками в пол. Она была такой же дикой в любви, как и он. В этом было все дело.

— Иди со мной, — сказал Джейк прерывающимся голосом.

— Заставь меня.

Он всегда принимал вызов.

Он заставил ее кричать, прежде чем наступила развязка. Он уложил Джиан на спину и заставил дрожать, и кусаться, и умолять. Он заставил ее забыться. И забылся вместе с ней.

Джиан так и не поняла, как они добрались до постели. Она помнила верхнюю площадку лестницы, безумие чистой страсти, экстаз, развязку. Она помнила, как обессилела, как сильные руки подняли ее. И поцелуй, такой искренний, полный обожания, что ее глаза наполнились слезами, и ей пришлось зажмуриться, чтобы Джейк не увидел ее слез.

Джиан молчала, боясь разрушить волшебство. Она не произнесла ни слова, когда он притянул ее к себе, только дрожащими губами поцеловала след от укуса на его груди и постаралась разгладить полосы, оставленные ее ногтями.

— Не надо, — прошептал Джейк, и в его голосе было такое глубокое извинение, что она задрожала под его весом. — Я хотел, чтобы ты оставила на мне следы. И ты знала об этом.

— Меня не надо было подталкивать, Джейкоб, — прошептала она в ответ. — Никогда не надо было.

Джиан прижалась к нему и крепко держала его, в то время как руки Джейка обняли ее с потрясающей силой. Он всегда старался держать ситуацию под контролем. И огорчался в тех редких случаях, когда терял контроль.

— Ты опять мне нужна, — взмолился он.

На сей раз — медленно и нежно, чтобы загладить безумие, которое охватило их раньше. Шепот без слов, легкие как пух прикосновения. Длительные медленные ласки. Они осторожно сохраняли, успокаивали то, что прежде их разрушало.

И ни слова потом. Джейк держал ее, просто держал и осторожно ласкал, пока она не заснула.

Когда Джиан проснулась, в комнате было абсолютно темно, а Джейкоб исчез. Часы на книжной полке показывали десять минут третьего, что могло отчасти объяснить его отсутствие. По должен был уже вернуться. Джейкоб, вероятно, спустился вниз, чтобы удостовериться, что мальчик дома. Это было в его правилах.

Но он не пришел обратно.

Только его запах остался на ее коже и в его постели. Уходя, он не сказал ей слов любви, вообще никаких слов, от которых женщине стало бы легче. Может быть, он ждал, что она произнесет эти слова? Может быть, он вернется на рассвете и обнимет ее перед тем, как начать новый день? Это была слабая надежда, но Джиан ухватилась за нее. В половине шестого, когда внизу впервые послышались какие-то шорохи, Джиан направилась в душ.

В начале седьмого, когда урок карате шел полным ходом, она спустилась в тренировочный зал. Ее заметили. Некоторые ученики смотрели на Джиан искоса, другие бросили тренироваться и уставились на нее. Может быть, потому, что она вымыла волосы и уложила их во французский пучок. Джиан надеялась, что дело не в ее одежде: она считала, что оделась достаточно скромно. Но, что бы там ни было, молодая женщина спокойно выдержала их взгляды.

Один из учеников Джейка улыбнулся и приложил кулак к сердцу. Джиан почувствовала, что ее губы растянулись в слабой улыбке. Сэнсэй тут же заставил парня заниматься дополнительно. Остальные ученики прятали свои улыбки, но Джиан не удосуживалась прятать свою. Джейкоб зло на нее посмотрел. Она, вопросительно вздернув подбородок и брови, направилась в кухню. Джейкоб сам настоял на том, чтобы она спала в его комнате, а спуститься оттуда можно только по этой лестнице. Пусть отчитает ее, если посмеет. Этим утром Джиан не была склонна облегчать ему жизнь.

Когда она вошла, По сидел за столом. Перед ним стояла полупустая тарелка и лежал какой-то учебник. Наклонившись над книгой, Джиан увидела китайские иероглифы, которые надо обвести, а потом воспроизвести. Она поцеловала мальчика в лоб.

Женщина не поняла, отчего По смутился: оттого, что она поцеловала его, или оттого, что застала за прописями. Он быстро захлопнул книгу и покраснел до корней волос. Джиан, не обращая внимания на его смущение, открыла дверцу холодильника.

Контейнеры с готовой едой, сгущенное молоко для кофе. Вода, пиво, ананасовое масло, яйца.

Остатки цыпленка выглядели соблазнительно, но Джиан, в отличие от Джейкоба и По, не занималась физическими упражнениями по пять-шесть часов в день.

Ночные упражнения не в счет.

Значит, апельсин и чашка чая. Не пора ли подумать о продуктовом магазине? Несмотря на множество слуг в родном доме, Джиан умела готовить. Так было не всегда. Сразу после свадьбы с Джейком она едва могла намазать кусок хлеба маслом. Теперь она умела готовить китайские, японские, тайские и французские блюда. Но по-прежнему не очень любила хлеб с маслом.

— В котором часу ты вчера вернулся? — спросила она.

— Еще часа не было, — ответил мальчик. — Я не заметил, чтобы кто-нибудь наблюдал за додзё.

Джиан не представляла себе, какой образ жизни ведет По, если он спокойно говорит, что работал до часа ночи, а по дороге домой проверил, не наблюдает ли кто за додзё.

Вслух она произнесла:

— Спасибо, что проследил.

— А от кого вы прячетесь? — с любопытством спросил По.

— От одного мужчины. Очень сильного и настойчивого мужчины.

— Вы что-нибудь у него украли?

— Нет. Все гораздо сложнее. Он хочет, чтобы я жила с ним.

— Вы можете сказать это по-китайски? — спросил По.

— Он хочет, чтобы я стала его подругой, а еще лучше — женой. Наши семьи очень влиятельны. Он считает такой союз выгодным, — произнесла она на китайском языке.