особенно в северных странах. Но Добрый День отмечается летом… на границе лета и осени, но все равно обычно очень тепло.

— Дядя… — удивился и Майно. — А… тебе это подарили, что ли?

— Нет, мой дорогой племянник, — немного снисходительно сказал дядя, идя на запах жаркого. — Не ты один способен на незаурядные достижения. Моя грамадевата, мое жертвенное древо, служит домом для сотен белок. Целые поколения живут и умирают в кроне грамадеваты Дегатти.

— О боже, — начала понимать Лахджа.

— Нет, я не убивал ни одной из них, — строго посмотрел на нее дядя Жробис. — Я бы никогда не тронул их и пальцем. Но после естественной смерти они отдавали мне свои шкурки. Они кормились с моего дерева и жили на нем. И теперь эта шуба — часть грамадеваты. Пока я в ней, я хоть и умеренно, но могу колдовать, а еще защищен от чужих злых чар. А еще зимой она греет, а летом освежает, так что мне не бывает ни холодно, ни жарко.

— Это же превосходно, дядюшка! — восхитился Майно.

— Ну не так превосходно, как твое достижение, — махнул рукой Жробис, садясь за стол. — Так что же, что тебе дало заведение такого необычного фамиллиара?

И Дегатти начал обстоятельно рассказывать. Сразу было видно, что с дядей у него отношения хорошие, и от него он ничего не скрывает.

— …Сначала были проблемы со скверной, — говорил Майно. — Я тогда даже болел… не сильно, но часто.

— Это были скверные дни, — проворчал Снежок, усаживаясь к Жробису на колени. — Что там у тебя, сыр?..

— Потом мы как-то справились с этим. Она научилась… фильтровать свою силу. И энергообмен перестал приносить мне вред. Теперь я понемногу могу использовать демоническую силу, однако Лахджа не питается душами, так что это имеет скорее теоретическую ценность.

— Ну все равно. А что еще?

— Значительное замедление старения, конечно. Сейчас я почти не прилагаю к этому усилий. Ускоренное восполнение маны. И… и ребенок.

— Привет, — сказала Астрид, выползая из-под стола.

Рассмотрев маленького демоненка, дядя Жробис расхохотался. О существовании Астрид он знал, конечно, но увидел воочию впервые. Поглядев на ее крылышки и гибкий хвостик, толстяк цокнул языком и сказал:

— Да уж, Гурим бы обомлел от восторга.

— Он бы сказал, что это я тоже ему назло, — пробурчал Майно.

— Ну не знаю, не знаю…

— Ты не Юмпла, — констатировала очевидное Астрид.

— Нет, девочка, я не Юмпла, я твой великий дядя, — пробасил Жробис. — Но подарок я тебе принес.

— Дай!

— В первом полуночном часу.

— Астрид, надо говорить «дай, пожалуйста», — напомнила мама. — «Пожалуйста».

— И он даст?

— Нет, но ты будешь вежливой.

— Вежливость бесполезна! — топнула ножкой Астрид.

— Ты получишь подарок в полуночном часу, — сказал Жробис. — А пока… на вот тебе шоколадку. Демонята едят шоколад? Или вам мила только плоть человеческая? Шучу, шучу!..

Шоколадку Астрид взяла, но вопрос заставил ее задуматься.

— Мам, что такое плоть челоэческая? — спросила она, откусывая кусок.

— Это мясо, из которого сделаны люди, — ответила Лахджа, помогая еноту накрывать на стол.

— Люди сделаны из мяса?.. — очень тихо переспросила Астрид.

— Мы тоже сделаны из мяса. Но оно у нас невкусное.

Астрид плюхнулась на пол и схватилась за голову. Ее мир только что перевернулся.

Если люди сделаны из мяса…

— Это безумие… — пробормотала Астрид. — Почему тогда людей не кушают?!

— Вообще-то, кушают...

— Лахджа! — повысил голос Дегатти.

— Ну их едят только всякие выродки и гоблины, — поспешила объяснить демоница. — Ты же не гоблин?

— Н-нет?.. — усомнилась девочка.

— Ты не гоблин, Астрид.

Так в жизни Астрид появилось немного больше определенности. Теперь она точно знает, что она не гоблин.

Девочка машинально доела шоколадку и шмыгнула носом. Ладно, этот подарок был вкусным, но маленьким. Надо полагать, дядя подарит что-нибудь еще.

Иначе зачем он вообще пришел?

— Кстати, Астрид, прояви вежливость, — вдруг сказал папа. — Дядя угостил тебя шоколадкой. Угости его тоже чем-нибудь.

— Мы ее учим эмпатии, — вполголоса пояснила Лахджа. — Или хотя бы ее имитации.

— Это правильно, — согласился Жробис.

Астрид немного озадаченно ушла в детскую и вернулась с шоколадкой… последней. Все остальные она съела вчера, оставив только самую любимую, которую приберегала на особый случай.

Отдавать ее было жалко. К тому же Астрид не понимала, в чем смысл этого ритуала. Если она получит шоколадку и отдаст шоколадку… у нее же ничего не прибавится! И у дяди Жробиса не прибавится!

В чем смысл?!

— А можно я угощу не шоколадкой? — попросила она. — А то как-то тупо. И у меня осталась только одна шоколадка, моя любимая. А дядя подарил мне не особо любимую. Получается, он мне подарил не особо любимую, а вынудил отдать любимую?!

— Какие сложные рассуждения для такой маленькой девочки! — восхитился Жробис.

— Она демон и наполовину гхьетшедарий, — пояснил его племянник. — Для них раннее развитие нормально.

— Я не дам себя обмануть, — сурово посмотрела на дядю Астрид. — Угощаю тебя этим огурцом.

— Такая маленькая, а уже демон, — покачал головой Жробис, но подлил себе виски и закусил огурцом.

Сразу после этого в дверь снова постучали. На этот раз явилась сухопарая пожилая женщина — очень эффектная для своего возраста, в черном платье, сережках-черепах и с колокольчиком на шляпе. В отличие от дяди Жробиса, с тетей Маврозией Лахджа уже была знакома — та жила в Валестре и иногда заглядывала навестить племяша.

К Лахдже и Астрид она поначалу относилась настороженно, но потом успокоилась. Тетя Маврозия — из института Нигилиум, факультет классической некромантии, а они хотя и мало соприкасаются с демонами, но в целом к общению с нечистью им не привыкать. Она прямо сейчас приехала в карете, которую тащили лошади-призраки… или ревенанты… Лахджа не знала, как называются эти мерцающие твари. Она прекрасно видела их ауры и примерно понимала, как их создали, но официального названия не знала.

Она надеялась, что с появлением тети застольный разговор переключится на что-то другое, но он продолжал вертеться вокруг нее и их отношений с мужем. Лахдже это уже обрыдло.

Остается надеяться, что смертные со временем все-таки