Вам, наверное, интересно, что предшествовало такому диалогу. Мне стоит уделить этому пару слов. Перед тем как отплыть обратно на яхту, мы решили сделать одну вещь, которая пришла в наши сумасшедшие головы вчера ночью, но ее пришлось отложить до завтра. Так вот, наступило это долгожданное завтра, я и Белла вооружились несколькими листами бумаги и черной не смывающейся ручкой, как несколько месяцов тому назад мы признавались впервые друг другу в любви. Правда, тогды мы немного смущались или боялись, не знаю как это назвать, но не в этом суть. На листочках следовало написать два письма: одно себе, а другое нашим отношениям — вот это я понимаю романтика — которые следовало вскрыть минимум как через год. Я начеркал не так уж много, но полтора листа были исписаны полностью, а вот Белла как настоящая писательница какого-нибудь девятнадцатого века пустилась писать целый роман. Что она себе пророчила, а главное что нам обоим? Ответ на этот вопрос придется ждать год, если не больше. Мы закончили свои послания, уложили их в небольшой железный сундучок, который пришлось забирать с яхты, и спрятали недалеко от водопада в расщелине. Конечно, мы знали что никто не найдет наше сокровище, но все же нам пришлось замаскировать его, заложив расщелину кустиками каких-то деревьев, надеясь, что они проростут и унесут своими корнями нашу тайну.

Вот такое дело мы совершили. Спрашивается для чего? Просто хотелось посмотреть, будем ли теми людьми, которыми представляли себя в в недалеком будущем и что станет с нашей любовью, не испариться ли она. Но ответит на это могло лишь только будущее.

День тринадцатый.

Чувствую, до берегов Италии осталось совсем немного. Правда, жаль немного, что все хорошее когда-нибудь заканчивается. Но всё время белая полоса — она ведь невозможна. Не бывает такого. Хотя если нет исключения из правла, то какое это правило. Так, заблуждение, которое выдумали люди, оправдывая свои неудачи. Ад и рай по сути тоже они придумали — сделать людей послушными, чтобы их мысли не покидали установленные границы. Поэтому и теряется способность мыслить, соображать, анализировать. А у нас с Белой такого уж точно не произойдет. Индивидуалист и философ. Хорошая пара между прочим.

Не зря я упомянул, что Белла философ по жизни. Она все время о чем-нибудь думает, над чем-нибудь размышляет, анализирует происходящее. Бывало, сидим в каюте и неожиданно она начинала расспрашивать меня о прошлом, хотя бы условились, что не будем лезть в прошлые жизни друг друга. Но все же нет-нет да проскальзывало. Сегодня я приведу несколько разговоров с ней за эти прошедшие дни нашего плавания. Это послужит своенравным итогом нашего морально-нравственного путешествия. Итак, начнем.

Шел второй день далекого-далекого плавания или вернее сказать ночи. Как вы помните, я рассказывал о звездах, но не очень-то у меня получилось, а вот у Беллы да. Мы лежали, отвернушись друг от друга, как вдруг она спросила:

«А знаешь, ведь неразделенная любовь это не так уж и плохо. Нет, я серьёзно. Ну представь себе. Девушка любит парня, который не отвечает ей взаимностью. И вместо того, чтобы позабыть его как страшный сон, она — да, конечно, хочет его забыть, но пытаться забыть, как мы знаем, означает постоянно помнить — надеется и надеется до последнего, хотя знает, что из этого ничего не сможет получиться, что нельзя заставить полюбить. Но она отвергает такие мысли и идёт до конца. Начинает лучше одеваться, чтобы привлечь внимание, поэтому выглядит очень изящно, меняет свою речь, говорит как настоящая светская львица без употребления грязных слов, учит сложнозапоминающийся этикет. И для чего? Чтоб понравиться парню? Да, только ради этого. Но вот с ней произошел метаморфоз, и она стала как никогда лучше. В первую очередь изменила свой внутренний мир. А нужен ли ей какой-то малооброзванный, эксценричный и невыносимыЙ молодой человек, который бегает уже за ней? Конечно, нет. И получается, что неразделенная любовь — это одновременно и боль в психическо-эмоциональном состоянии, но ещё и импульс к созданию внутреннего себя. А этого гораздо выше, чем проплаканные подушки по ночам. Тем более на будущее это послужит уроком, когда сердце вновь загориться. Но ты уже будешь знать: пламя это задуется от первого легкого дуновения.

Но всё же любить человека, когда понимаешь, что вы никогда не будете вместе, очень тяжело. От этого есть лишь одно единственно-верное лекарство и то не каждому доступное — сон. Только когда ты спишь, можешь быть с человеком, с кем в реальности это невозможно. А на утро, проснувшись, ощущаешь такое наслаждение, такой кайф, что и дальше можно продолжать любить его. Стоит ли тратить на это время? Вот в чем вопрос».

P.S

Можно ли было не согласиться с такими доводами? Надо хорошенько подумать, но я в тот же миг уснул.

В другой день мы сидели на кухне и обсуждали географические открытия, которые были совершены далеко от своей родной страны: как моряки переносили все тяжести и невзгоды, как выживали, когда попадали в бури и кораблекрушении, о чем думали, сидя трюмах в дождливую погоду, скучали ли по близким: по отцам, по матерям, по детям а главное по женам. Вот тут-то Белла опять оказалась в своей стихии и пустилась в рассуждения о любви на расстоянии.

«Расстояние — оно меняет людей. И порой кажется, что перед тобой совершенно два разных человека. Неужели какие-то двести, пятьсот, тысяча километров способны изменить мышление человека, словно отдаляясь от предмета своей любви, он проходит сквозь волшебный лес, наполненный затмевающим память зельем. Он перестает помнить, как по утрам ты приносила ему кофе в постель, как встречала уставшего после работы, как вместе гуляли по парку в выходные. Это всё куда-то испаряется. Но где-то же должно данное сконденсировать? Конечно, оно переходит из памяти в самое чистое место в человеке — в сердце. Вот у кого сердце способно выдержать всё, тот по-настоящему счастливый человек. Моряки, как тяжело им приходилось без женщин по нескольку месяцев, а то и лет, выдерживали, хотя сейчас ситуация не изменилась. Но не смотря на такое лишение они оставались верными своей семье, чести, слову, данное женам. Они никогда не ходили на лево, были привязаны к своим вторым половинкам. Верили в нерушимость их любви и не помышляли спать с продажными женщинами. Что способствовало такому воздержанию? Вряд ли сейчас найдем правильный ответ: менталитет изменился и не в лучшую