общинам возвращалось все имущество, отнятое у них во время недавних гонений. Миланский эдикт во многом действительно повторяет эдикт Галерия, но что в 311 г. милостиво разрешалось, то в 313 г. стало считаться неотъемлемым правом.

В 330 г. император Константин положил основание новой столице империи – Новому Риму, Константинополю. Это было началом разделения империи на Восток и Запад, который предполагался еще реформами Диоклетиана. С созданием новой столицы резиденция императора и вообще центр империи переместился на куда менее разрушенный кризисом Восток. Но важно и то, что Новый Рим строился как христианская столица, хотя языческие культы допускались. Константинополь стал знаком христианской Римской империи – будущей Византии. При всем этом до конца жизни Константин оставался язычником и, более того, верховным понтификом, то есть главным жрецом римской религии. Это не помешало ему созвать первый Вселенский собор христианской церкви, на котором впервые были собраны представители всех христианских общин империи. Собор происходил в Никее в 325 г., и на нем был выработан общий символ веры и осуждено арианство. Впрочем, о Вселенских соборах мы будем говорить ниже, так как они все же являются характерной чертой имперского христианства, объединенного в едином государстве. В конце жизни, почти на смертном одре, император Константин принял крещение от одного из епископов. Этот епископ – великий церковный историк Евсевий Кесарийский – придерживался полуарианского исповедания (то есть был, можно сказать, еретиком), однако, несмотря на это, православная церковь причислила Константина к лику святых в чине равноапостольных. Причиной этого была, должно быть, не столько святость его жизни, сколько та услуга, которую он оказал христианской церкви: при императоре Константине Великом церковь перестала быть гонимой, получила легальный статус, да и сама Римская империя оказалась побеждена новой религией – «идоли бо, Спасе наш, не терпяще Твоея крепости, падоша».

Глава четвертая

Византийская империя: великий кризис VII в

Введение

Хотя Византийская империя пережила Римскую на тысячу лет, она постоянно находилась в борьбе за выживание. Не это ли стало залогом такой жизнеспособности византийцев? В их истории почти нет периодов величественного спокойствия. Напротив, происходило постоянное кипение: войны, перевороты, неудачи, успехи, ереси. Не потому ли византийское искусство отличается таким возвышенным спокойствием, а византийский христианский идеал – стремлением к молчанию и пустыне, что этого было слишком мало в земной истории византийцев? Для империи VII в. (это была эпоха императора Ираклия и его преемников, 610–717 гг.) стал одним из таких бурных периодов, в результате которого государство утратило множество своих территорий, однако сохранилось и переродилось внутренне, превратившись из мировой империи, по сути дела, в национальное государство.

1. Персидское завоевание и реконкиста (610–630 гг.)

Сразу после прихода к власти в 610 г. императора Ираклия – сына Карфагенского экзарха Ираклия – начался последний и, быть может, самый устрашающий этап древнего противостояния двух сверхдержав Античного мира – Рима и Парфии, место которых теперь заняли их преемники – Византия и Сасанидская Персия. Как не раз бывало и раньше – одно из государств (в данном случае Персия) попыталось нарушить сложившийся баланс сил, достигло решительного успеха, но затем потерпело сокрушительное поражение. В результате было восстановлено довоенное status quo. Эта история могла бы повториться еще не один раз, если бы обе сверхдержавы заметили невиданную до того опасность: арабский мир, исповедующий новую религию – ислам. Столкновение с этим миром через несколько лет положило конец персидскому государству и стало причиной серьезных изменений в Византийской империи.

Войны Ираклия с Персией нашли отражение в Коране, создававшемся вскоре после этих событий. «Побеждены Румы в ближайшей земле, – читаем мы в XXX суре, – но они после победы над ними победят через несколько лет». Это описание вполне точно отражает реальные события этой последней византийско-персидской войны. В течение веков спорными территориями между двумя сверхдержавами были прибрежные страны Ближнего Востока – Сирия, Палестина, отчасти Египет, а также северные районы Месопотамии и некоторые области Закавказья. Все эти страны не составляли исторического ядра обеих империй, однако при соседстве сверхдержав они не могли рассчитывать на подлинную самостоятельность. Перемещение границы между империями или сферами влияния внутри этих областей и становилось результатом многовековых войн. При этом ни одно из двух великих государств не было в состоянии провести границу раз и навсегда. По крайней мере, до времени Ираклия, когда уже было слишком поздно… Причиной такого паритета было как объективное сходство «мощностей» двух империй, так и переменчивость настроений достаточно пестрого населения «плодородного полумесяца», как страны этого неспокойного региона называли в древности.

В начале правления Ираклия инициатива начала войны была за персидским шахом Хосровом II Парвезом (590– 628). Учитывая настроения в Византийской империи перед восшествием на престол Ираклия, равно как и насильственный характер его воцарения, надежды шаха на легкую победу казались вполне обоснованными. Персия хотела в новой, удобной для себя ситуации исправить тот перевес, который Византия получила в начале правления Хосрова. Тогда император Маврикий поддержал его по ходу внутриперсидской борьбы за власть, но за это Византия по договору 591 г. перестала платить Персии ежегодную дань, и к тому же Персия отказывалась от восточной Месопотамии с городом Дара и от большей части персидской Армении. Но с тех пор ситуация изменилась: Хосров давно уже укрепился на престоле, а в Византии только что завершилось весьма тяжелое правление императора Фоки. Война началась в первый же год правления Ираклия – в 610 г.

Уже в 610 г. персы захватили Апамею и Эдессу в византийской Сирии. В следующем 611 г. пала Антиохия – главный город византийского востока. Попытка императорской армии нанести поражение персам у стен завоеванной Антиохии в 613 г. не дала результата. Напротив, после этого уже ничто не могло помешать продвижению персов по Ближнему Востоку. К югу от Антиохии Хосров взял Дамаск, на севере – Тарс в малоазийской области Киликия (родной город апостола Павла) и затем изгнал византийцев из Армении. Однако самым болезненным для византийцев, как и для христианского мира вообще, оказался захват персами Палестины и Иерусалима: после трехнедельной осады Иерусалим пал в 614 г.

После взятия и разрушения римлянами Иерусалима в 70 г. н. э. Святой Город больше не переживал подобных катастроф. Он постепенно отстраивался и заселялся, а со времени легализации христианства при императоре Константине в начале IV в. стал обстраиваться замечательными базиликами и монастырями,