не слишком-то поверил в россказни об играющих в прятки веслах, но прежде служака Сэлби проводил большую часть бодрствования, торча «на часах», и особой уверенности по части катерных обычаев не имел. В общем, зрячая команда занялась привычным делом — отчаянной борьбой за освобождение винта. Насколько я понял, проклятая лиана сопротивлялась сейчас даже успешнее, окончательно превратившись в монолит поистине кремневой твердости.

Мне тоже нашлось дело. Поскольку я был признан «условно-незаразным», мне было разрешено вернуться в лагерь. Правда, на борт «Ноль-Двенадцатого» сэр-солдат меня не допустил. Ну, пока мне не очень то было и нужно. Я сидел у костра и занимался топливом: волонтеры подтаскивали ветви срубленных кустов, а в мои обязанности входило подсушивать добычу и экономно подкармливать огонь. В моменты приготовления пищи котлом занимался шкипер. Старина Магнус оказался недурным коком, хотя за стряпней ворчал не переставая. Впрочем, мне его брюзжание было только в развлечение…

Чувствовать солнце, ворошить ветви и определять жар костра оказалось не так сложно. Я пару раз обжегся, но в моем ли положении горевать о новых шрамах? Чувствовал я себя относительно неплохо, даже нарывы на бедре, кажется, поджили. Увы, я с восторгом поменял бы сотню чирьев хотя бы на один глаз. Пусть и подслеповатый.

…— Жарища, черт бы ее побрал, — сказал Док.

Забулькал чайник — доктор велел топлива не жалеть и постоянно пополнять запас кипяченой воды, утверждая, что незаметная жажда способна прикончить человека куда быстрее голода.

Последние два дня действительно выдались жаркими, истинно летними. Страшно представить, в какой бульон превратятся Болота в разгар лета.

Мистер Крафф оторвался от носика чайника, и, отдуваясь, заметил:

— Сколько не фильтруй, все равно на вкус — болото. Но хотя бы относительно безопасное для желудка.

— А как там с винтом? — осведомился я.

— С утра сбили четверть дюйма. Откровенно говоря, не думал, что растение способно создавать такую совершенную броню. Шкипер говорит, что если бить сильнее, мы рискуем погнуть вал.

— Полагаю, мистер Магнус не ошибается.

— Никто с ним и не спорит. Кстати, Энди, а ты смог бы наточить долото на ощупь?

— Готов попробовать, сэр.

— Да уж, людей у нас осталось маловато. Да еще волонтеры чудят.

Я несколько удивился:

— Волонтеры? Я ничего не слышал.

— В том-то и дело. Молчат. Двое из них явно не в себе. Твой-то дружок еще ничего, держится, но остальные…

— Больны?

— Все мы не блещем здоровьем, — Док помолчал. — Видишь ли, наши волонтеры — особи, привыкшие существовать внутри крупных сообществ себе подобных. Трое — слишком малая для них группа. Энди, ты вообще что-то знаешь о волонтерах?

— Только слухи. Подробнее не интересовался.

— Вот и не интересуйся. Подробности не принесут тебе ни малейшего удовольствия, — доктор пошел к катеру, где раздавались удары, перемежаемые унылыми ругательствами.

До вечера я успел четырежды подточить огрызок долота — во время обколки винта инструмент уже приходилось держать клещами. Совладав с долотом, я принялся осваивать заточку изуродованного топорика, но рабочие вконец изнемогли и прервались на ночь. Англичане собрались за ужином, Сэлби понес паек волонтерам. Я хлебал похлебку из солонины — вот редкий момент, когда о потере зрения сожалеешь чуточку меньше. В миске, кроме подсоленной воды и призрака волокон мяса, все равно ничего не рассмотришь. Сэр-солдат четко продолжил курс сэра-лейтенанта: держать пайки максимально урезанными. Медленно слабея от недоедания, мы способны продержаться целый месяц. Но каков смысл такой стратегии?

— Сегодня я видел москита, — мрачно поведал шкипер.

— И как? Мясистый? — поинтересовался Док, судя по звуку, облизывающий ложку.

— Можно сказать и так. Величиной с мелкого воробья. Порхает, правда, вяло.

— Ничего, ночи все теплее, насекомые непременно взбодрятся, — обнадежил Док.

Вернулся Сэлби, сплюнул и раздраженно пнул ящик, служащий креслом нашему самозванному командиру:

— Кажется, наши гребцы не хотят ужинать. Можете в такое поверить, а⁈

— Сегодня помрут? — уныло уточнил шкипер.

— Да дьявол их знает. Хвостатые выродки, все беды от них, — выругался Сэлби. — Если доживут до утра, нужно будет заставить их поработать всерьез. Они нанимались, чтобы трудиться, ведь так или нет?

— Трое — слишком мало, — отстраненно пробормотал Док. — Но эти довольно долго продержались.

— Если бы мы отправились на ялике, у обезьян оставалась бы надежда на скорую встречу с остальным стадом. Они бы еще продержались, — сэр-солдат вновь выругался: — Куда же лейтенант спрятал весла? Я обыскал весь остров. Нет весел, а теперь еще и гребцы готовы передохнуть.

— Может, лейтенант перед смертью притопил весла на глубине? — предположил шкипер.

— Обмотал цепью, нашел местечко по-приметнее. Наверняка чуял, что дело плохо.

— Мы все чуем, — оскалил гниловатые зубы солдат. — Спорю на тот бочонок рома, что утром гребцы будут уже холодненькие.

— О, пари! — оживился Док.

— Про ром я просто так сказал, — проворчал Сэлби. — Знаю я вас, тюремный народец, вас только помани выпивкой. Но обезьяны нынче наверняка передохнут, вот помяните мое слово.

Запоминать слова этого идиота мне было ни к чему, я и так догадывался что не знаю о волонтерах чего-то важного. Это дурно, мне бы точно знать цвета шаров перед следующим фреймом.

— Джентльмены, если чай больше никто не будет, я отнесу кипятка гребцам. Вдруг горячее поддержит их самочувствие, — сказал я, нащупывая длинную, очищенную от листвы, ветку, которую пытался приспособить вместо трости.

— Что, Энди, желаешь порадоваться, что кто-то подыхает раньше тебя? — догадался наш мудрый командир. — Что ж, развлекись. Но если рухнешь в воду, не вздумай уволочь с собой чайник.

— Я буду вдвойне осторожен, — пообещал я.

Добраться до ялика было несложно. Потрогав борт и край парусины, я прислушался. Внутри негромко и бессвязно говорили на два голоса. Я не мог понять ни слова. Похоже, бредят. Стук моей ветви-трости по планширю на миг оборвал бормотание, потом внутри вновь запричитали.

— Сан, ты меня слышишь? — позвал я.

Никакого ответа, только поток монотонных слов стал чуть громче.

— Эй, Сан, да что с тобой такое? — я стукнул тростью сильнее.

На этот раз мне ответил полный мучений стон и относительно внятные слова.

— Прощай, Энди, — хрипел гребец из недр ялика. — Умираем. Так нам и нужно, тупым выродкам, нахнас.

— Э, ты не спеши. К примеру, я ведь слепой, а все еще ноги таскаю.