Неподалеку протекала речушка и виднелся канатный мостик. Вдруг я услышала глухие стоны. Я напрягла слух и отчетливо поняла, что стонет мужчина. Я бросилась к мостику и спустилась к речке. На берегу лежал мужчина лет тридцати пяти, с перекошенным от боли лицом. Увидев меня, он попытался приподняться. Белая рубашка была вся в крови.

– Что с вами? – спросила я. Наверное, более идиотского вопроса придумать было просто нельзя.

Мужчина с трудом приподнял голову, удивленно посмотрел на мой огромный живот и громко простонал:

– Беременная баба… Ты откуда взялась?

Русский? От неожиданности у меня перехватило дыхание. Это же уму непостижимо! Среди ночи, в чужой стране встретить раненого мужика… русского.

– У вас кровь, – показала я на большое кровавое пятно на белой рубашке. – Вас избили?

– Здешние недоразумения решаются на цивилизованном уровне, – сказал мужчина, вновь посмотрел на мой живот и уронил голову на землю.

– Вы ранены?

– Верно. У меня в груди пуля.

– Вы потеряли много крови.

– Это ерунда. Мне бы пулю вытащить.

– Я даже не знаю, как вам помочь. Скажите, что я должна сделать?

Я почувствовала ответственность за жизнь раненого соотечественика и чуть было не разрыдалась от бессилия.

– С таким животом ты вряд ли сможешь мне помочь. Кажется, тебе самой нужна помощь.

– Нет, со мной пока все в порядке. До родов еще есть время.

– Ты уверена?

– Вроде бы да.

Мужчина вновь застонал.

– Что я могу сделать? – забеспокоилась я.

– Не знаю.

– Может, позвать на помощь?

– Какая тут, к черту, помощь! Кругом лес. Тут неподалеку трасса, но я вряд ли смогу до нее доползти. Я уже прополз несколько метров, и силы кончились.

– А может, я попробую вас дотащить?

– Куда?

– Ну, до трассы. Остановим попутную машину. Вас довезут до больницы.

– Да разве ты, с таким животом, дотащишь меня?

– Дотащу. Я вот притащила довольно тяжелую железную лопату, и ничего.

– Нашла что сравнить! Мужик, детка, намного тяжелее лопаты.

– Не важно, можно попробовать…

Я ухватила мужчину за руки и, стараясь равномерно дышать, поволокла его к трассе. Он стонал и корчился от боли. К тому же незапланированная нагрузка не понравилась моей дочери, и она стала показывать мне свое возмущение сильными резкими ударами в живот. Я вскрикнула и, усевшись на землю, обхватила живот руками.

– Тебе плохо?

– Сейчас пройдет. Господи, и как же вас угораздило заполучить огнестрельное ранение?

– А что ты потеряла здесь на последнем сроке беременности?

– У меня возникли проблемы.

– У меня тоже.

Немного передохнув, я потащила раненого дальше. Он был очень тяжелым, каждый шаг давался мне с огромным трудом.

– Кто будет-то, пацан или девка? – спросил мужчина между глухими стонами.

– Девчонка.

– Рада?

– Конечно, рада. Разве можно не радоваться появлению малыша?

Я вновь потянула на себя раненого. Кусая губы до крови, продолжала тащить дальше. Как только показалась освещенная трасса, я рухнула на колени и тихонько всхлипнула:

– Вы, пожалуйста, потерпите. Осталось совсем немного. Сейчас поймаем машину, и вам окажут помощь. Вы будете жить. Вот увидите, все будет отлично!

Мужчина приподнял голову:

– Ты святая?

– Вы еще шутите? Рано говорить о спасении. Вот когда вы попадете в больницу, тогда и шутите. С лечащим врачом… – Я вытерла пот со лба.

– Думаю, до больницы осталось совсем немного. Я твой должник.

– Глупости. Я же не сделала ничего сверхъестественного.

– Я бы этого не сказал. Беременная женщина, готовая разродиться в любой момент, тащит здоровенного мужика, рискуя собственной беременностью и здоровьем.

– Ну что вы такое говорите!

– Я знаю, как мне тебя отблагодарить.

– Ой, да не надо мне никаких благодарностей!

– Ты мне скажи, у твоей дочки отец есть?

– Какой отец? – опешила я.

– Ну, муж у тебя имеется?

– Муж?

– Да ты что, в самом деле, как маленькая. Мужик с тобой какой-нибудь живет?

– Нет у меня никого. Ни отца, ни мужа, ни какого-нибудь мужика.

– Так это же хорошо!

– Что ж тут хорошего?

– Я буду твоей дочке отцом.

– Что?

– Я твою дочку удочерю. Буду любить ее как родную, а быть может, и больше. А тебе буду мужем. Хорошим, надежным, преданным. У меня в кармане записная книжка, вырви листок и запиши мой московский адрес. Я, как только оклемаюсь, сразу в Москву. Прилетай ко мне. Что тебе в этой Америке одной делать?

– Да мне особо тут делать и нечего, – пробормотала я и, сама не понимая, что делаю, полезла в карман незнакомца.

– Пиши: город Москва, улица Академика Скрябина…

Сунув листок в карман своего бесформенного платья, я вернула своему новому знакомому записную книжку и, собрав последние силы, потащила его дальше.

Положив раненого у дороги, я выставила свой огромный живот навстречу ярким фарам и принялась ловить попутку. Остановилась грузовая машина. Пожилой американец удивленно посмотрел на меня и выскочил из кабины.

– Пожалуйста, помогите. Тут мужчина в беде. Нужно в госпиталь. Истекает кровью.

К счастью, американец знал несколько русских слов и сразу бросился выполнять мою просьбу.

Через минуту мой новый знакомый очутился в кабине, я помахала ему рукой и крикнула:

– Вы только держитесь! Самое страшное уже позади. Только держитесь!

– Спасибо! – донеслось до моих ушей. – Я же теперь не вольный ветер! У меня скоро дочь появится! Мне нельзя умирать. Мне ее еще растить и растить!

Машина взревела.

– А отчество у нашей дочери – Александровна! Запомни Александровна!

Это последнее, что мне довелось услышать за шумом мотора отъезжающей машины. Попутка скрылась, а я все стояла и стояла, глядя машине вслед.

Вытерев потное лицо платком, я достала листок, прочитала адрес.

– Вот видишь, доченька, наконец-то у тебя появился папка. Листок может потеряться, поэтому нам нужно заучить папкин адрес. Он сказал, что обязательно выживет. Ведь у него теперь есть ты. Да и я тоже. «Город Москва, улица Академика Скрябина…»