сообщал комментатор. — Столкнулись сразу четыре болида! Удар такой силы, что машины разбросало по дороге шахматным порядком! Между ними не проехать, особенно в такую погоду! Не дай бог сюда кто-то влетит! "

Но я как раз летела в эту кучу дыма и обломков. Просто не было времени затормозить. Я единственная неслась на всех парах, имея цепкие покрышки. Остальные же походили на коров, обутых в коньки. Поэтому мы с Кэнди съежились и влетели в третий поворот без права на ошибку.

"Невероятно! — закричал комментатор. — Шувалова летит прямиком в ловушку! Она не видела завала и не среагировала вовремя! Пока остальные заблаговременно сбросили скорость для полной остановки — гонщица команды Солберг, видимо, не знала об аварии и влетела прямо в эпицентр столкновения!"

По трассе пронеслось изумленное вытье зрителей. Все прилипли к ограде, чтобы увидеть, как меня перемелют жернова. И что от меня останется на выходе из третьего поворота.

Я вжалась в кресло, сцепила зубы и влетела в дымное облако…

За доли секунды мимо пронеслись четыре груды изувеченного металла. И я прошла между ними идеальной дугой, просто чудом никого не зацепив. Поэтому Кэнди взревела мотором. Покрышки вгрызлись в мокрый асфальт. А копоть смешалась с каплями воды. Но я все же выскочила из завала целой и невредимой.

Да! Я это сделала! Ура!

Прошив поле осколков стрелой — я вылетела с обратной стороны и продолжила мчаться по трассе, как ни в чем не бывало. Хотя сердце колотило, словно бешеное. Я еще в жизни не делала ничего более страшного.

И болельщики взволнованно выдохнули.

"А-а-а-а!" — шумели трибуны, окрыляя меня поддержкой.

А комментатор захлебывался от адреналина:

"Боже! О мой бог! Господи! Она это сделала! Шувалова проходит завал на полном ходу, просто чудом никого не зацепив! Это реально чудо! Просто невероятно! Я не верю собственным глазам! Я такого зрелища не видел еще ни разу за всю карьеру в автоспорте! Просто в голове не укладывается! Но она это сделала! И теперь Шувалова поднялась на шестое место! С двадцать второго стартового места — в топ-шесть за половину первого круга! По-моему, это абсолютный рекорд! О господи… Налейте валерьянки… Я уже слишком стар для такого сильного волнения…"

На какое-то время динамика спала.

Гонка стала медленной, я сбавила ход и последовала за машиной безопасности. Конечно, мне повезло, что я не тормознула и прорвалась сквозь завал. Теперь трибуны ликовали. Я стала настоящим героем гонки. На всех экранах показывали мою машину. И снова, без конца и края, повторяли мой впечатляющий прорыв сквозь дым и огонь, пока остальные сдрейфили.

— Господи, Ева, — нервничал Гюнтер, — ты нас всех изрядно напугала! Как ты?

— Я в порядке.

— Как машина? Ничего не повредила?

— Нет, проехала чисто. Сейчас я сбавила скорость и еду за машиной безопасности. Была шестой, но двое свернули в боксы. Наверное, менять резину, как и я.

— Сейчас они все свернут, будь уверена.

И австриец оказался прав. После тех двух в гаражи заехали еще двое. А вот лидер гонки остался при своих.

— Карлос Палмер остается на трассе? Разве у него не лысая резина?

— Так и есть. Они на сликах стартовали.

— Тогда на что он надеется? — не понимала я, почему действующий чемпион не поступает по уму. Он ведь понимает, что я его обойду, как только продолжится гонка. — Думает, что дождь ослабнет?

— Вроде того. Команда рассчитывает, что ливень закончится.

— Но ведь дождь идет. И скоро мы опять начнем гоняться, как только трассу расчистят.

— Они надеются, что гонку не скоро возобновят и к тому времени трасса просохнет. Тогда уже твои покрышки станут неуместны, а его — напротив, заработают как следует.

— Ну так пускай не тянут резину — дают отмашку, чтобы мы гонялись!

— У топ-команд большое влияние. Они давят сейчас на руководство гонки, чтобы они не позволяли пелотону ехать быстро. Их вполне устраивает доехать эту гонку в таком порядке. Медленно, скучно, но на первом месте. И чтобы ты их не обошла.

— Это смешно!

— Так и есть. Я понимаю.

— Но ведь это не гонки тогда, а цирк на дроте!

— Сохраняй спокойствие, Ева. Второе место — тоже победа.

— Это не победа, — отчеканила я.

Но в эфир вмешался Роберт:

— Если сохранишь вторую строчку на финише, я подумаю над решением оставить тебя в команде.

— Чего? — удивилась я. — Шантажировать меня решил?!

— Ева, не выноси сор из избы, пожалуйста. Мы все обсудим после гонки. Просто приедь на подиум второй. И тогда мы все решим, придем к общему знаменателю.

— Ты просто врешь, — не поверила я. — Ничего я не стану тебе обещать, Солберг. Ты просто подслащаешь пилюлю. Хочешь на меня повлиять, потому что боишься, что я пойду до конца. Решусь на крайности и все потеряю. Но знаешь, что…

— Что?

— Мне уже нечего терять. Так что ты меня не возьмешь уже на понт. Я сама решаю, что мне делать, а что нет. Потому что водитель я, а не ты. Усек?

По радио было слышно, как посмеивается Гюнтер.

Роберт был напряжен и не мог найти на меня рычагов управления. Он не думал, что до такого дойдет и придется меня упрашивать.

— Ну хорошо, — пошел он ва-банк, — хочешь, чтобы я публично извинился перед тобой? Хорошо. Прости, я был с тобой груб. Я ошибся. Я был неправ. И я готов вернуть свои слова обратно.

— Какие именно слова?

— О том, что мы расторгаем контракт.

— То есть, ты меня не выгоняешь из команды?

Глава 27

Последовала долгая пауза. Роберт взвешивал каждое сказанное в присутствии всех слово. Тем более что все радиопереговоры записывались и затем могли быть обнародованы журналистам.

— Да, я тебя оставляю. Если ты не будешь атаковать лидера и привезешь команде второе место. Это восемнадцать очков. Мы все будем в шоколаде. Включая тебя. Я отплачу хорошим гонораром.

— Денег мне мало.

— Тогда чего ты еще хочешь? Что тебе еще нужно?

— Верни Романа на должность старшего механика.

— Нет, — отрезал Роберт. — Нет, это уже слишком. Я на такое не пойду.

— Пойдешь. Иначе разобью машину и закончу гонку ни с чем. На зло тебе.

— Нет! Ты так не поступишь!

У него заканчивалось самообладание. Но я пыталась выведать, искренен ли Роберт. К тому же, без Романа я не буду здесь работать. Да простит меня Гюнтер, но без Ромы я в команду не вернусь. Он мне дороже.

— Пообещай прямо сейчас, что Роман Вальян будет восстановлен на посту главного механика.

— Я не могу такого