– Кто напал на меня? Чего они хотели?

Парень отмахнулся, словно ее вопросы не имели смысла.

– Скажи! – не отставала Вика. – Они бы меня убили?

Снова эта высокомерная ухмылка через плечо.

– Сама как думаешь?

Он выговаривал все слова очень четко, понимать его было легко.

– Куда мы идем?

– Тебе нужно спрятаться.

«Это хороший ответ, – подумала Вика. – Но это не ответ на мой вопрос».

Очередной загаженный подъезд с разбитой лампочкой они прошли насквозь, и совершенно неожиданно для Вики спустились вниз по короткой лесенке в подобие подвала. Пахло сыростью и почему-то горелой резиной, со стен сочилась вода.

«Как тюкнет он меня по голове, так я здесь и останусь гнить на веки вечные», – отстраненно подумала Вика.

Но всерьез страшно ей не было. Ничего не могло быть хуже острой холодной «спицы», втыкающейся ей в спину. При одном воспоминании о ней у Вики волосы вставали дыбом.

Они пересекли обширный подвал с низким потолком. Под ногами хлюпало. Вика едва видела, что находится вокруг, но парень шел уверенно прямо к стене. Повернув незаметный ей рычаг, он нажал на какой-то выступ – и открылся проем. Вика зажмурилась от слепящего солнца и бликов в воде.

Они выбрались на шаткие деревянные мостки, под которыми болталась лодка. Выглядела она примерно так же, как джинсы ее проводника. Ржавое корыто, которому требовалось залатать дыры.

– Спускайся, – парень кивнул на утлую лодчонку.

Вика недоверчиво уставилась на него.

– Она утонет, – объяснила она ему, как ребенку. – Буль-буль!

Он хмыкнул.

– Ты русская?

– Да! – Вика слегка опешила от неожиданной смены темы.

– У вас буль-буль делает собака.

– Что?

– Собака. – Он показал ладонью над досками рост. – Ее бросили в воду.

Вика уже сбилась со счета, в который раз за этот день ее накрывает ощущение абсурдности происходящего. Собака, значит. Которую бросили в воду. И которая делает буль-буль.

– Ты про «Муму»? – осторожно осведомилась она.

– Си, Муму!

У него получилось «мюмю».

«Господи, этот носильщик читал Тургенева».

Тем временем парень смотал веревку и бросил на дно своей жалкой посудины.

– Мюмю тонет, – сообщил он. – Лодка – нет.

И выразительно ткнул пальцем вниз.

Сраженная этим аргументом, а еще больше знакомством странного типа с русской классической литературой, Вика покорно забралась в лодку. У самого борта плеснула волна.

Парень спрыгнул вслед за Викой. Под его тяжестью посудина просела так, что теперь была почти вровень с водой. Он завел на корме маленький мотор. С дерзким шмелиным жужжанием лодчонка задрала нос – Вика едва не вывалилась – и рывками почесала вдоль берега.

3

Ветер обдувал лицо. Вика провела ладонью по растрепавшимся волосам и спохватилась, что где-то потеряла кепку. Наверное, та осталась валяться на месте стычки.

Парень, не глядя, сунул ей какую-то тряпку.

– Голова! – показал он. – Закрой.

Она торопливо повязала подобие платка, надвинула пониже. Ее провожатый выудил откуда-то скомканную шляпу, расправил и нахлобучил на голову. Лицо скрылось в тени мятых полей.

Отважно лавируя среди домов, словно нарочно выставляющих острые углы, лодчонка прошлепала под двумя низкими мостами – и они выплыли на главную дорогу Венеции.

Гранд-канал.

Навстречу им разбегались по сморщившейся воде моторки, катера-вапоретто. С достоинством плыли гондолы. На мосту Риальто люди толпились так тесно, словно ожидали салюта. Все было яркое, сочное, шумное, с брызгами воды и солнечными лучами, избыточно красивое – то есть чисто венецианское.

В первые секунды Вика онемела от свалившихся на нее впечатлений. Вид Гранд-канала с воды вытеснил даже страх, засевший внутри с того момента, как в ее поясницу впечаталась «спица».

Розовые, красные, желтые, серые дворцы обрамляли канал. Величественные колонны, бесконечные стрельчатые арки, словно прорезанные в бумаге… Эта красота казалась бы декоративной, если бы не следы упадка, встречавшиеся на каждом шагу.

Уже минуту спустя Вика поняла, что перед ней дома-старики. Это были итальянские старики, они держались с достоинством, они носили безупречно отглаженные брюки, щегольские пальто и элегантные перчатки. Но уже не в силах были скрыть подагрические колени, морщинистую кожу, мешки под глазами, бурые пятна…

Их красота казалась вечной – и в то же время немыслимо хрупкой. У Вики болезненно сжалось сердце, когда она увидела сквозь окна одного из палаццо – белого, с ажурной резьбой – обвалившиеся стены. Лохмотья штукатурки осыпались, обнажая скелет.

Этот дом был мертв. Его еще держали деревянные сваи. Лиственница, крепчающая от воды, оказалась долговечнее камня. Но даже она не могла подарить прекрасному дворцу бессмертие.

Лодка внезапно дернулась и юркнула в почти незаметное ответвление канала следом за белоснежным палаццо. Парень заглушил мотор, поднял кривой багор со дна посудины и начал грести.

Сюда не заплывал никто, кроме них, и очень скоро Вика поняла причину. Мосты нависали низко-низко над водой, и приходилось пригибаться, чтобы не удариться о замшелые своды. Только их глубоко просевшая посудина могла справиться с задачей провезти пассажиров так, чтобы они не расшибли головы.

Шум и плеск Гранд-канала сменились завораживающей тишиной. Бурлящая яркая жизнь осталась позади. Фасады выглядели блеклыми, и даже небо, казалось, помутнело. Вика озиралась. Ей чудилось, еще чуть-чуть – и из оконных щелей начнет сочиться туман, съедая окончательно цвета и звуки.

Самым ярким здесь был мох. Сине-зеленый, набухший от влаги, он расползался по ступенькам, спускающимся прямо в воду, выстилал изнутри арки мостов, карабкался из воды вверх по стенам. Проплывая близко от одной, Вика протянула руку и коснулась манящей зелени. Ощущение было не из приятных: пальцы словно погрузились в холодную кашу.

Дряхлые особняки настороженно следили за людьми, вторгшимися в их царство прошлого.

– Здесь вообще есть кто-нибудь живой? – не выдержала Вика.

Парень резко дернул ее за плечо. Приложил палец к губам: чшшш!

«Чего он боится?»

Справа, как лес, выросли деревянные столбы. Одним сильным толчком провожатый Вики направил к ним лодку.

– Выбирайся.

Доски причала казались до того трухлявыми, что Вика схватилась за ближайший столб, боясь провалиться.

Парень пришвартовал судно, быстро огляделся и только тогда снял и сунул под скамейку свою драную шляпу. Повадки у него, решила Вика, точь-в-точь как у хищного лесного зверька.