– Почему там были стражники, начнем с этого? – спросила Анна.

МакЛарен опустил голову и посмотрел на свои руки, явно не желая отвечать.

Эпсли положил руку ему на плечо.

– На его отца напали, и он был убит разбойниками год назад. Они обыскивали дом. Потом это произошло еще раз, неделю назад, как раз перед тем как Лэрд открыл свой дом на Кокспер-Стрит на этот сезон. Я сам заявлял в полицию. Я проходил мимо и увидел свет в окнах. Все в доме было перевернуто вверх дном, повсюду разбросаны бумаги. Такой беспорядок, проклятье!

– Подождите минуту, – Элизабет посмотрела на Лэрда. – Воры убили вашего отца? – тихо спросила она.

Лэрд медленно кивнул в ответ:

– Вероятно, он застал их врасплох, когда они только что начали обшаривать дом, так как они ничего не успели украсть. Подозреваю, что стражники также нагрянули неожиданно сегодня вечером, удивив немало вас троих?

– Еще бренди, милорд? – спросил Мактэвиш, когда повисла пауза.

Лэрд позволил дворецкому налить себе бокал бренди и продолжил:

– Я вернулся домой после того, как проводил свою мать в музыкальный салон леди Фастиан, и представьте мое удивление: стражник направил меня в сад как раз в тот момент, когда Лиливайт спустился с крыши с помощью какого-то хитроумного приспособления.

– Это подъемник для корзин, который я достала в доках в Вест-Индии. – Глаза леди Аппертон светились. – Ну, не совсем подъемник, но уменьшенная в размерах копия, чтобы можно было свободно передвигаться по вертикали.

– Для кражи. Ясно, теперь преступников четверо, ведь леди Аппертон потратила столько времени, планируя кражу. Надо думать, что приз, должно быть, очень дорог.

Лотариан и двое других Старых Повес едва заметно обменялись взглядами.

Лэрд встал со стула, поднял руку и достал из нагрудного кармана камзола маленький ножик из слоновой кости для резки бумаги.

– Пожалуй, этот маленький предмет для вскрытия писем и резки бумаги, возможно, единственное, что было украдено в моем доме. Его достали из-под расшатавшейся половицы в моей спальне.

Он понял, что сестры Ройл никогда не видели этого ножика раньше. Они склонили головки, внимательно рассматривая его. Лэрд медленно поворачивал лезвие в руке снова и снова, чувствуя, что все в гостиной смотрят на него.

– Это приводит меня к мысли, что нож значит гораздо больше, чем просто предмет для вскрытия писем и разрезания страниц в книгах.

– Могу я… – Лотариан подошел к Лэрду и протянул руку.

Лэрд приподнял бровь.

– Я не ошибся? Мне сказали, что этот предмет был найден в ваших вещах, лорд Лотариан. Уверен, вы его видели.

– Конечно, видел. Это мой нож.

Лотариан потянулся было за ножом, но Лэрд быстро убрал руку, так что предмет оказался вне зоны досягаемости для пожилого мужчины.

– В самом деле? – Лэрд положил нож в карман. – Тогда скажите, милорд, что выгравировано на лезвии?

Лотариан поднес костлявую красноватую руку ко лбу и вздохнул с несчастным видом.

– Увы, я не помню. Я – пожилой человек. Память подводит меня.

Анна встала между Лэрдом и Лотарианом.

– Хватит играть в кошки-мышки. Я сказала вам, я сделаю все, о чем вы ни попросите. Пожалуйста, отдайте ему обратно нож, если он не ваш.

– Я никогда не заявлял, что он мой. – Наблюдая за выражением ее лица, граф медленно взялся за ручку ножа и достал его из своего кармана. – Но, может быть, он ваш, мисс Ройл.

– Мой?

Лэрд взял ее за руку, повернул ладонью вверх и положил на нее нож.

– Видите, там есть другие буквы и цифры, но посмотрите сюда, около края рукоятки.

Золотистые глаза девушки расширились. Повернувшись, Анна поспешила к камину и, держа нож перед мерцающим пламенем свечи, прочитала: «Р-О-Й-Л». Взглядом она стала разыскивать сестру.

– Элизабет, подойди сюда и взгляни на него.

Элизабет бросилась к ней, взяла нож из рук Анны и повернула его к подсвечнику.

– Да, вы правы, лорд МакЛарен. Эта вещь, должно быть, принадлежала моему отцу. Его имя выгравировано на краю. Колючий взгляд Элизабет буравил графа. – Но почему нож лежал под половицей в вашей спальне?

– Надеюсь, Лотариан просветит нас, так как ясно, что он знал, где лежал нож. – Лэрд пронзил пожилого джентльмена стальным взглядом.

– О, клянусь, я не знал, что он был там. – В ответ Лотариан сверлил взглядом Лэрда.

– Вы принимаете меня за идиота, Лотариан? – Лэрд терял терпение.

Лотариан был высоким и широкоплечим, таким же, как и Лэрд. Но с годами его мускулы потеряли былую крепость, и физически Лотариан больше не представлял угрозы. Но пожилой джентльмен оставался проницательным человеком.

– Вы ворвались в мой дом через окно в спальне, вскрыли половицу и украли нож.

Эпсли хихикнул:

– Ну, очевидно, он знал, что нечто было там. Этот нож из слоновой кости – единственное, что он смог украсть, кажется.

– Он не знал, что там был нож, ничего не знал об этом. – Элизабет мучительно закатила глаза. – Он подумал… мы все подумали, что письма были спрятаны под половицей. – Осознав свою оплошность, Элизабет поднесла ладонь ко рту и замолкла.

– Письма? Какие письма? – Лэрд переводил взгляд с одного присутствующего на другого, чтобы найти ответ, но все поочередно опускали глаза. – Мисс Ройл, вы мне расскажете?

Анна медленно подошла.

– Письма к Марии Фитцхерберт от принца Уэльского.

Леди Аппертон глубоко вздохнула:

– Нет, дорогая! Не говори больше ничего.

– Нет, я думаю, он должен знать. После всего случившегося он все равно услышит, что говорят об этом в обществе, если уже не услышал.

Анна грациозно подняла голову. Граф невольно залюбовался ею – решимость, усилие воли всегда придавали ее нежному от природы лицу изысканную утонченность.

– Старые Повесы убеждены, что ваш отец завладел несколькими письмами принца Уэльского, написанными Марии Фитцхерберт, когда они были разлучены на некоторое время в самом начале их романа.

Лэрд громко усмехнулся, но никто из присутствующих не поддержал его.

– С какой стати моему отцу пришло в голову завладеть этими письмами? Это в высшей степени смешно! Всем известно, что принц-регент страстно ненавидел моего отца.

– Потому что, молодой человек, не всегда было так. Как и мы с Лотарианом и Гэллэнтайном, ваш отец был когда-то близким другом принца. – Лиливайт медленными глотками потягивал бренди, словно укреплял нервы.

В разговор вступил Гэллэнтайн:

– Это – правда. Ваш покойный отец был когда-то самым близким другом принца. И настолько верным, что доверил ему доставить письма своей тайной жене-католичке Марии Фитцхерберт. Но честолюбие и амбиции заговорили в нем, и, вместо того чтобы доставить письма от принца Марии, он присвоил их. По слухам, он спрятал их, чтобы использовать когда нужно будет усилить свое влияние в Парламенте. Смею сказать, некоторые полагают, что обвинение было не чем иным, как грязной инсинуацией. Это событие и положило начало размолвке между принцем и вашим отцом.