Глоток бренди, который сделал Лэрд, похоже, попал в дыхательное горло – его охватил приступ кашля.

– Ч-что это за сумасшествие?

– Присядьте, МакЛарен. Вам многое надо переварить. – Лотариан взмахом руки приказал Лиливайту и Лэрду занять свои места. – Вы об этом ничего не знали, милорд?

Лэрд отрицательно покачал головой. Все услышанное казалось ему бредом. Должно быть, это ошибка.

– Ваш отец однажды оказал принцу огромную услугу – что-то, что, возможно, внушило ему любовь к Короне на всю жизнь. – Лотариан, опираясь на палку, подошел к дивану и сел рядом с леди Аппертон. – Вы хотели бы узнать об этом? Я расскажу вам сейчас, хотя, когда я закончу свою историю, ваше мнение о покойном отце может измениться – и не в лучшую сторону.

– Я очень хочу узнать об этом. – Лэрд наклонился вперед, не желая терять ни минуты. Он жаждал поскорее услышать разоблачения. – Расскажите мне.

Лотариан кивнул, и, как только дворецкий наполнил его бокал, продолжил:

– Когда король первый раз долго страдал от нарушения работы мозга…

– Он сошел с ума, – прояснила леди Аппертон.

– Итак, я сказал… Питт, премьер-министр, смог утаить всю серьезность состояния короля, чтобы сохранить свое место в Парламенте.

Леди Аппертон погрозила пальцем в воздухе:

– Он покрывал это! Добился того, что один из врачей написал отчет, что состояние короля улучшается, и не открыл правды.

Лотариан простонал.

– Ваш отец сидел рядом с лидером партии Виги Чарльзом Джеймсом Фоксом, чья сила в Парламенте возрастала. Вскоре МакЛарен и Фокс стали главной движущей силой, которая убедила Парламент принять законопроект, назначающий принца Уэльского регентом.

– О, давайте будем говорить прямо, – строгим тоном предложила леди Аппертон. – Они с Фоксом дали им взятку, хотя публично было заявлено, что деньги пошли на пенсии и подарки.

– Спасибо, леди Аппертон, – пробормотал Лотариан. – Принц ясно дал понять Фоксу и вашему отцу, что он хотел публично признать свой брак с Марией Фитцхерберт, католичкой. Пока правил король, однако, это было невозможно. Но, если Парламент принял бы этот законопроект, то в соответствии с ним правление перешло бы к принцу, который в этом случае смог бы признать свой брак с Марией.

Леди Аппертон снова вмешалась:

– Конечно, этого никогда не случилось бы, потому что, если бы стало известно о незаконном браке принца с Марией Фитцхерберт, нация была бы потрясена.

– Абсолютно правильно, – сказал Гэллэнтайн, яростно расчесывая лоб под париком. – Любое предложение Парламента о помощи принцу было бы обречено на провал. Но если бы принц был назначен регентом, влияние Фокса и вашего отца в Парламенте было бы безграничным – их будущее было бы навсегда обеспечено.

– Думаю, это и объясняет их поступки, – добавил Лотариан, возобновляя разговор. – Каким-то образом доказательства секретного брака принца, которые были у Питта, куда-то исчезли. Фокс заявил, что история с браком – это клевета. И, в конце концов, главным образом благодаря усилиям вашего отца, законопроект о назначении принца-регента вскоре был принят.

– Вы хотите сказать, что мой отец ответствен за то, что власть перешла от короля к принцу Уэльскому? – Лэрд был поражен.

– Да, во многом это его заслуга. Но он сохранил это в тайне. – Гэллэнтайн сдвинул свой рыжий парик назад. Голова его была мокрой от пота. – То, чего он и, конечно, Фокс добились, было просто чудом. Питт и его сторонники долго боролись за то, чтобы поддерживать авторитет короля и усилить свое влияние в Парламенте, – объяснил Гэллэнтайн. – Но ум и изобретательность вашего отца перевесили чашу весов в пользу принца.

Эпсли подошел к камину:

– Но принц ни разу не объявил о своем браке с Марией Фитцхерберт.

– Нет, не объявил, – мисс Анна ответила за Гэллэнтайна. – Он был слабым человеком, поэтому уступил давлению и женился на другой в обмен на уплату своих долгов. – Анна прямо взглянула в глаза Лэрду: – Вот почему эти письма или какие-либо другие свидетельства, которыми владел ваш отец, так важны.

– Я не понимаю. – Лэрд растерянно посмотрел на Эпсли, уверенный в том, что он что-то пропустил.

– Надо же! – Эпсли внезапно сосредоточил свой взгляд на сестрах Ройл: – Вы – те самые крошки! Помнишь, я говорил тебе, когда мы шли сюда, что ее имя мне знакомо.

Элизабет подошла к Анне и взяла ее за руку, ища поддержки.

– Ты знаешь, кто они? Они – сестры Ройл. – Эпсли все больше волновался, ожидая, когда же Лэрд как-то свяжет эти события. Но ничего не последовало.

– У меня был траур по моему брату… и отцу целый год, Эпсли. Я был в Сент-Олбансе, за городом, а не в Лондоне. И, если есть что-либо, что я должен знать о семействе Ройл, расскажи же мне.

– Бог мой, МакЛарен! Только самые важные сплетни обсуждаются лондонским высшим светом. – Глаза его расширились. – Мисс Анна и мисс Элизабет – вот они.

Но именно Анна завершила мысль Эпсли:

– Ходят слухи, что Мария Фитцхерберт была беременна. Есть свидетельства, что мои сестры и я, возможно, являемся результатом разрешения ее от бремени. Тройняшки. Тайные дочери принца Уэльского и Марии Фитцхерберт.

Лэрд уставился на Анну. Заявления одно за другим все более ошеломляли.

– Но, если вы дочери принца, это означает, что, по крайне мере по крови, вы…

– Принцессы! – Леди Аппертон вся сияла от восторга. – Да! Теперь вы понимаете, почему эти письма так важны для всех нас.

Слишком много информации, чтобы он мог ее сразу переварить. Черт побери! С кем же он вчера ночью связал себя? Или Эпсли был прав, когда предположил, что сестры и Старые Повесы выбрали его в качестве мишени? Могли ли они обманным путем намеренно войти в его жизнь?

Нет-нет. Это слишком возмутительно, чтобы можно было поверить. Вот и все.

Кровь пульсировала в висках Лэрда, и он поднес свой бокал Мактэвишу.

– Налей-ка мне, приятель, еще бренди. Пожалуйста, торопись. – Затем внезапно остановил дворецкого. – Нет, подожди.

– Да, милорд. – Дворецкий поставил бутылку с напитком янтарного цвета на поднос. – Вы не хотите еще выпить бокал бренди, сэр?

– Да, принеси-ка мне целый графин.

– О нет, – пробормотала Анна. Никаких отсрочек. Она не вынесет больше ожиданий. Решалась судьба ее помолвки. Она перехватила графин с бренди, который с готовностью принес Мактэвиш, и поставила его на чайный столик. – Лорд МакЛарен, я далека от того, чтобы лишать гостя выпивки, – сказала она, – но нам надо многое обсудить. Я поняла: то, что вы услышали сегодня вечером о своем отце, было вам не известно, но у вас, милорд, есть информация, которая до сих пор неизвестна мне. Я была бы очень благодарна, если бы вы поделились ею.